Иуда называет сам себя святым? Ин5:31: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно…»

Иуда говорит «однажды преданную» – едва ли бы так сказал очевидец.

1:4: «некоторые люди… обращающие благодать Б. нашего в повод к распутству и отвергающие… Иисуса Христа».

Распутству предавались многие языческие секты. Какие-то из них могли впитать мессианскую легенду Иисуса. Такая легенда о скором конце дней хорошо могла использоваться для обоснования распутства. Не исключено, что как раз они-то и были первыми христианами, с которыми боролись сектанты, потом названные апостолами.

«Отвергающие… Иисуса Христа» могло быть поздней вставкой с целью дистанцироваться от сектантов. Могло быть и так, что распутные сектанты приняли только некоторые тезисы легенды, без ее теологической части.

1:5: «Господь, избавив народ из земли египетской, потом неверующих погубил…»

Такого в исходе нет. Возможно, Иуда имеет в виду то, что вышедшие из Египта старше двадцати лет не вошли в землю обетованную в наказание за то, что роптали. Но их не погубили.

1:6: «И ангелов, не сохранивших своего достоинства… соблюдает в вечных узах…»

Это фантазии на эллинские темы.

1:7: «Как Содом и Гоморра и окрестные города… подвергнувшись казни огня вечного…»

В этом эпизоде Бытия нет речи о вечном огне. Упоминаются Содом, Гоморра и окрестности – а не окрестные города. Какие могли быть другие города в окрестности двух небольших поселений?

1:17-18: «помните предсказанное апостолами… Иисуса Христа… они говорили нам…»

Иуда явно не относит себя к апостолам.

1:18: «Они говорили нам, что в последнее время появятся ругатели, поступающие по своим нечестивым похотям».

Иуда дословно цитирует 2Петр3:3. Он явно жил гораздо позже апостолов и считал, что его-то время является последним.

Иисус, говоря в Мф24 о знамениях последних дней и свойствах лжепророков, не упоминал о похоти. Иуде послания уже были доступны, но Евангелий все еще не было.

1:20: «А вы… назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым…»

Иуда вообще не считал святой дух отдельной теологической сущностью, но полагал, что им обладает каждый верующий.

«Святейшей вере вашей» – к тому времени христианство уже превратилось в самостоятельную религию.

В целом, послание признается псевдоэпиграфией с заимствованием из 1Енох.

Для непредвзятого человека – загадка, что же особого современные христиане находят в Иисусе, почему они уделяют ему столько внимания. Любому теологу очевидно (и большинством признается), что эпизод воскрешения Иисуса – чистая и поздняя выдумка. Но ведь для Павла, заложившего современную церковную доктрину, именно вера в воскрешение Иисуса является ядром религии, гарантией спасения, единственной обязанностью христианина.

Некоторые еще отстаивают совершение им чудес – но с каких позиций? Естественнонаучных! Они пытаются доказать, что эти же исцеления мог совершить очень квалифицированный психотерапевт. Однако никто из них не поклоняется своему психоаналитику.

Божественность Иисуса постулировалась в течение 17 веков, после расправы со сторонниками Ария. Но сегодня уже известно – эта традиция не основана на ранних текстах. Она привнесена прежде всего Павлом, исходя из эллинских традиций. Ни в каких текстах, минимально претендующих на аутентичность, Иисус на объявлял о своем божественном происхождении.

Иисус не был человеком, особо достойным поклонения. О многих людях мы знаем гораздо больше достоверных фактов, которые могут быть основанием для уважения и даже преклонения. Он не был и особо необычным человеком. Например, Пифагор творил чудеса (успокаивал море, исцелял, поднимался на небо и т.п.), учил новой теософии, этике.

Иисус не создал новой религии. В христианстве мы встречаем эклектичное скопление положений, вырванных из контекста тех или иных верований. Даже наиболее странные концепции христианства (богочеловек, триединство, искупительная жертва сына бога) были известны в более ранних религиях. Многие важные положения христианства основаны исключительно на мнении отцов церкви.

Иисус не принес новой морали. Абсолютно все его этические высказывания и доктрины были известны в культурах ближайших народов. Зачастую они были просто популярными максимами.

И в дополнение ко всему, историчность самого Иисуса более чем сомнительна. По крайней мере, о нем, по-видимому, не сохранилось никаких достоверных упоминаний. Если отбросить авторитет традиции, как современный человек может принять такой образ за абсолютный идеал?

Тезисы и даже чудеса Иисуса отнюдь не новы или исключительны. Впрочем, для иудейского фольклора более типичны простые чудеса: дождь, лечение жара. Иисус же, в основном, занимался экзорцизмом. Вероятно, здесь причудливая смесь, в которой авторы из различных культур добавляли привычные для них чудеса.