Мифология Иисуса явно возникла вне Иудеи. Подтверждение не только в географических ошибках и использовании греческого перевода Библии. Более важно, что миф возник там, где проверить его было уже практически невозможно, там, где информация из Иудеи носила уже абстрактный характер.

Христиане проповедовали исключительность своего Б., как и иудеи. В отличие от иудеев, христиане не ограничивали доступ к спасению необходимостью определенного поведения в земной жизни и, более того, активно строили административную структуру церкви. У христиан речь шла об исключительности Б., а не доступа к Нему. Такой упрощенной процедурой спасения им удалось переубедить население, не принимавшее такой исключительности (традиционно язычники толерантно верили в разные проявления Б. и возможность обращаться к Нему в разных храмах). Именно сочетание одного Б. (одного пути, в отличие от многих религиозных путей язычников) с Его доступностью для всех создало взрывоопасную нетерпимость христиан, их стремление распространить именно свою религию на всех людей.

Христианство было новой религией, не принятой официально в других странах, отрицавшей свою связь с религиями стран-противников Рима. Христианство, проповедовавшее одного Б., отлично подходило для Рима, где власть пытался консолидировать один император. Христиане еще не имели собственной устоявшейся религиозной администрации и морально независимых религиозных лидеров, которых было бы тяжело поставить под контроль государства. Видимо, христианское влияние было настолько незначительно, что лидеры церкви легко приняли для него роль «параллельной религии»: Константин соблюдал языческие обряды почти всю жизнь. Вероятно, эти факторы сыграли определенную роль в принятии императором решения об объявлении этой, тогда почти незаметной, религии официальной.

Выбор был случайным: среди предыдущих императоров был популярен Митра (перед принятием христианства), Озирис (при Домициане), Серапис (Веспасиан), Аттис (Клавдий), культ Дионисия. Выбор был закреплен не менее случайно: перенос столицы в Константинополь, где было построено множество церквей, обеспечил позицию христианства как религии правящей верхушки.

Христианство было, пожалуй, первой религией, чьи священники обращались к низшим чувствам низших слоев населения (это не то же самое, что обращение Иисуса к грешникам с проповедью обращения, терпимости). Вся деятельность церкви состояла из уничтожения, преследования, завоевания, разложения – самостоятельно или через коллаборационизм со светской властью. Христианская церковь всегда пренебрегала сколько-нибудь разумным толкованием тех норм, которые она проповедовала.

Фанатизм, религиозная нетерпимость, отсутствие разума и анализа, открытая коррупция, ханжество, амбиции – список типичных черт христианской администрации можно продолжать. Сегодня христианство отказывается от своих аморальных устремлений. Вряд ли это возвращение к оригинальному учению – его никто не видел. Скорее, здесь проявляется распад христианской церкви и возврат к обычным нормам морали.

Едва ли удастся узнать реальную историю теологии. Впитало ли христианство буддизм и индуизм или они являются тамошней формой христианства? Почему в разных местах язычество, политеизм, мистические учения были одинаково вытеснены формальными религиями с их жесткой иерархией, установленными обрядами, канонизированными текстами, понимаемыми буквально? Произошел ли ислам от христианства или просто впитал некоторую его часть, будучи отдельной религией? Возникло ли христианство из иудаизма или просто использовало его для обретения легитимности в Римской империи?

Итак, что же есть в христианстве? Пойдем от обратного.

В христианстве нет достоверных текстов. Евангелия и Послания противоречивы до степени взаимоисключения. Противоречия касаются не только фактов, но и теологии. Невозможно установить первоначальное содержание Евангелий, до обильного редактирования, вставок и гармонизации. Тезисы, похожие на оригинальные, относятся к популярным сентенциям, религиозной традиции или фольклору. Если предположить, что какие-то из них являются аутентичными, мы вынуждены будем констатировать, что Иисус не сказал ничего минимально нового.

В христианстве нет харизматической фигуры основателя. Все, что нам известно об Иисусе – или выдумка, или заимствование мифов, или искажено до неузнаваемости. Иисусу не приписываются ни новое учение, ни глубокие мысли, ни оригинальные тезисы. Евангельский образ Иисуса напичкан искаженными заимствованиями.

Христианство не основано на законах логики. Никакие серьезные концепции христианства не являются логическими выводами из системы аксиом. Напротив, практически каждая концепция закрепляется верой – то есть, представлена в виде аксиомы. В результате появилось необычно много аксиом и, неизбежно, они стали взаимно противоречивы, как и любые некритично аксиоматизируемые теоремы.

В христианстве нет целостной теологии. Канонические тексты противоречивы, неоднозначны и могут трактоваться как угодно. Они не поддерживают теологических построений или обрядов христианства. Традиция является плодом схоластических упражнений, не основанных на текстах или здравом смысле, а в некоторых случаях – заимствованием. Причем, традиций множество. Если с 4в. разногласия были подавлены административным путем, то за последние 300 лет они возродились. На сегодня плюрализм мнений дошел до того, что чуть ли не каждый христианин понимает Иисуса по-своему и трактует Евангелия так, как считает нужным.

В христианстве нет реальных этических норм. Отказавшись от законов морали в пользу закона веры, христианство так и не определило, что оно под ним понимает. Практическая деятельность церкви показала отсутствие однозначной позиции даже в отношении основных заповедей. Моральные максимы Евангелий не только не могут быть реализованы в мире, но и попытка следовать им противоречит естественной сущности человека и часто может иметь обратный эффект.

Сохраняя минимум здравомыслия, в христианство невозможно поверить, а поверив – понять. Даже и полагая эту религию понятной, невозможно определить, как руководствоваться ею в этом мире.