Сказав это, Габриель решительно повернулась к двери.

— Стойте! Только не вздумайте снова устраивать сцену, детка. — Александр, смеясь, обхватил ее за талию. — Вы никуда не уйдете. Еще не время.

Габриель задохнулась от ярости. Однако его наглая демонстрация силы вызвала в ней еще и какое-то необъяснимое волнение.

— Вы забыли, что нам необходимо выработать стратегию совместных действий, — напомнил ей Александр.

Однако сам он в этот момент был совсем не способен думать о Грегори Дортсмане или о чем бы то ни было еще, кроме того, как хорошо вот так держать ее. Легкий трепет, который он ощутил в ту самую минуту, как увидел Габриель, усиливался прямо пропорционально ее близости. Она пробудила в нем незнакомое доселе мощное чувство собственника.

Габриель сразу стало тяжело дышать. Ощущение его сильного тела, крепко прижатого к ее спине, его рук на ее талии подняло в ней опасную, обжигающую бурю чувств. Ее голова непроизвольно откинулась и на мгновение прислонилась к его широкой груди. Она была окружена им, окутана его теплом. Желания, которые она никогда раньше не испытывала, пронзили ее. И вдобавок Габриель безошибочно почувствовала, что он возбужден. Ответное пламя чуть не поглотило ее. Габриель панически вскрикнула и попыталась разжать руки Александра.

— Отпустите меня, — произнесла девушка хрипло. Как ни старалась, она не смогла скрыть своего потрясения.

И Александр, как ни странно, повиновался. Он резко отстранился и опустился на ближайший стул. Ее определенно было слишком жарко держать.

— Сядьте, Габриель! — приказал он. — А ты, Беррик, постарайся сдержать свои «звездные» инстинкты и помоги нам разработать план действий.

Первым желанием Габриель было бежать отсюда куда глаза гладят. Но это выглядело неразумно — Александр снова схватит ее. К тому же ее колени дрожали так, что ей просто необходимо было сесть, и она опустилась на стул у двери.

— Черт побери, когда ты успел втянуть меня в свой крестовый поход? — проворчал Берти. — Мне просто нужна была сенсационная история. И вообще, Холидей, в чем причина твоей ненависти к Дортсману?

— Он хочет восстановить справедливость и искоренить зло, — ответила за Александра Габриель. — Едва ли вы можете это понять, мистер Беррик.

С чего это я вдруг бросилась на его защиту? — с немалым удивлением подумала Габриель. Этот человек, безусловно, способен защитить себя сам.

— Поверьте мне, дорогуша, я слишком давно занимаюсь подобными делами, чтобы понять: здесь все не так просто, как кажется, — протянул Беррик. — Восстановление справедливости и искоренение зла обычно стоят на втором месте. На первом всегда были и остаются личные мотивы. У вас обоих есть какие-то свои причины интересоваться проблемой усыновления. Признайтесь, я все равно докопаюсь до этого рано или поздно.

Габриель нетерпеливо вздохнула.

— В этом нет большого секрета. Мой старший брат Юджин и его жена Констанс уже пять лет безуспешно пытаются усыновить ребенка.

— Поэтому-то вы и хотите найти способ помочь им, — догадался Беррик.

Габриель кивнула.

— Юджин и Констанс стоят в очереди в нескольких агентствах по усыновлению. В одном из них они заплатили большую сумму, и была выбрана молодая женщина, добровольно согласившаяся выносить ребенка Юджина. Она была искусственно оплодотворена и забеременела.

Александр наклонился к ней, спросил с участием:

— И что случилось дальше?

— Юджин и Констанс были в восторге. А потом эта женщина передумала. Всего за несколько недель до родов она сбежала, оставив записку, что не может отказаться от своего ребенка. Больше о ней ничего не слышали.

— Вот так так! — воскликнул Берти. — Ваш брат получил назад свои деньги?

— Глава агентства заявил, что они могут получить лишь половину. Но потеря денег, хоть и ощутимая для них, ничто по сравнению с мыслью, что у Юджина где-то есть ребенок, о котором он никогда ничего не узнает.

— Это ужасно, Габриель, — прошептал Александр.

— Да, — согласился Берти. — Если бы они получили назад все деньги, они смогли бы купить ребенка в агентстве Грегори Дортсмана.

Александр и Габриель раздраженно переглянулись.

— Беррик, ты совершенно ничего не понял! — огрызнулся Александр. — Я считаю, что бесчестно эксплуатировать желание бездетных пар иметь ребенка. Детей нельзя продавать или покупать как какую-то вещь!

— Хватит! — простонал Берти. — Избавьте меня от этого душераздирающего представления, которое, несомненно, в скором времени появится в телеэфире благодаря нашей несравненной мисс Боулз. А теперь послушаем твои причины, старина Холидей. Но, пожалуйста, пропусти вступление о торжестве справедливости, потому что я не поверю ни единому твоему слову.