— Ну же!

Большие руки сжали ее плечи, и он притянул ее к себе одним ловким движением.

Габриель была так потрясена, что книга выпала из внезапно ослабевших пальцев. Александр отпустил ее так же неожиданно, как и схватил. Наклонился, поднял книгу и аккуратно положил на стол.

— Но поскольку вы так ничего и не бросили, у меня нет причин опасаться вас, не так ли, Габриель? — хриплым голосом произнес он.

Они все еще стояли друг против друга. И пока он внимательно оглядывал ее — большие карие глаза, чувственные губы, грудь, стройные, прекрасной формы ноги, — его снова охватил жар. Темно-зеленые кожаные туфельки уже казались ему такими же эротичными, как и маленькие изящные ступни. Он вдохнул свежий запах ее волос и с трудом подавил желание погладить их.

И вдруг Александр со страхом осознал, что забавная игра с обманчиво чопорной мисс Боулз начинает выходить из-под его контроля, становится слишком рискованной. Убежденный холостяк запаниковал. Красивая, волнующая женщина — значит, еще одна проблема на его голову. Ну да, сначала все так мило и невинно, а потом повесит ему хомут на шею — и не видать тогда свободы как своих ушей. Ему это совершенно ни к чему.

Александр удивился, как неодолимо ему хочется обнять ее. Он был не в силах оторвать от нее глаз. Еще один опасный сигнал.

Его взгляд обжигал, и Габриель невольно попятилась. Она еще чувствовала его теплые сильные ладони на своих плечах, грудь покалывало от прикосновения к его груди. Он был слишком большой, находился слишком близко, слишком мощной и ощутимой была его мужская сила. Габриель совершенно растерялась и была в ярости от того, что он действует на нее таким примитивно-чувственным образом.

— Мистер Холидей…

— Вы потрясены, не так ли? — Александр испытал облегчение от того, что она не заметила его волнения. — Если ваша мстительница Сузан Макдауэлл действительно наняла меня, я определенно заработал свое жалованье.

Он разразился таким самодовольным смехом, что Габриель не выдержала. О, как же она ненавидела сейчас этого человека!

— Вы уже отняли у меня достаточно много времени! — выкрикнула она. — Если немедленно не уберетесь отсюда, я…

— Вы — что? Охрану вызывать бесполезно, книгу швырять ни к чему. Что еще есть у вас в запасе, моя прекрасная нереида?

Надо немедленно остановиться, иначе до добра это не доведет, подумал Александр.

— Да прекратите же наконец называть меня так! Что я могу сделать? Вот что!

Габриель пулей вылетела из кабинета и хлопнула дверью. Ее колени тряслись, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

Она была уже на полпути к холлу, когда наконец призналась себе, почему убежала. Еще секунда — и она бы выкинула какую-нибудь глупость. Желание броситься на него с кулаками было просто непреодолимым. А если бы она уступила своему желанию…

Не трудно представить, что произошло бы дальше. Он бы поймал ее, обхватил руками, не давая ее кулачкам обрушиться на его грудь, а потом смотрел бы на нее сверху вниз этими невероятными глазами цвета морской волны. А она бы…

— Габриель, что происходит? Где этот назойливый посетитель?

Габриель вздрогнула, очнулась и взглянула на Бетси.

— Я… я оставила его в кабинете, — сбивчиво произнесла она.

— Что ему нужно? — спросила секретарша. — Он продает что-нибудь?

Тут до Габриель дошло, что она не имеет ни малейшего представления о том, что в действительности нужно Александру Холидею. Каким-то образом они все время обходили этот вопрос. Ее щеки порозовели. Она вела себя ужасно, как капризная вспыльчивая девчонка, а не журналист, редактор, помощник сценариста и режиссера и еще Бог знает кто — в общем, мастер на все руки. Работать в телестудии, особенно новой, означает уметь делать в той или иной мере все.

Александр Холидей — торговец? Это даже не пришло ей в голову. Да кто же он, в самом деле?!

— Я вышла, чтобы взять… — Габриель внимательно осмотрела рабочий стол Бетси. Решение пришло моментально, едва она увидела аккуратную стопку бумаг. — Взять стенограмму нашей передачи о становлении американского кинематографа.

Она схватила верхнюю копию.

— Он интересуется историей кино? — удивилась секретарша. — Кто он? Кинорежиссер? Один из этих непримиримых бунтарей из Голливуда?

Офис никогда раньше не посещали «непримиримые бунтари из Голливуда», но, очевидно, в представлении Бетси, они были в точности такими, как Александр Холидей. Габриель слабо улыбнулась. Но улыбка быстро слетела с ее лица. Ведь я оставила в своем кабинете незнакомца, сбежав от него, как перепуганная школьница, напомнила себе Габриель.

— Не знаю, что и думать о нем, Бетси, — откровенно призналась она.

Габриель понимала, что никогда раньше не встречала мужчину, который произвел бы на нее столь сильное впечатление. А это делало его по-настоящему опасным… Однако придется вернуться и закончить разговор.