Тряхнув головой, чтобы отогнать ненужные ощущения, Пеппер причесалась и тотчас почувствовала себя, как в капкане. Что теперь делать? Куда идти? Как добраться до комнаты, где была вечером?

Словно подслушав ее мысли, кто-то постучал в дверь. На пороге появилась Майя, которая расцвела в улыбке, увидев Пеппер одетой и причесанной. Жестом она попросила следовать за ней. Опять эти бесконечные коридоры… И вот они оказались в тенистом дворике, посреди которого негромко журчал фонтан. Картинка была как в сказке.

Едва заметив Майлса, сидевшего за столом, на котором стояли ваза с фруктами, кофейник и блюдо со свежими рогаликами, Пеппер вся напряглась.

Майя молча ушла, и Пеппер огляделась, стараясь собраться с мыслями. Розовые стены, испанская мебель… Или португальская?.. Индианка Майя… Аэропорт, густой запах специй… Это не Европа. Куда же ее привезли?

Еще раз поглядев на тропические растения, которые ползли по стенам, Пеппер обратила внимание на горячий и влажный воздух… Майлс подвинул ей кресло, и она, как лунатик, опустилась в него.

— Где мы?

Она хотела говорить громко и решительно, но у нее ничего не получилось.

— В Гоа, — с готовностью ответил Майлс. — Португальцы, насколько мне известно, поселились здесь в четырнадцатом веке. Эта вилла принадлежала одному из португальских аристократов, однако спрос на специи упал, и его семья обеднела. Вот он и продал ее одному из моих клиентов. Кроме как на вертолете, сюда не добраться.

Пеппер чувствовала, что он говорит правду.

— Раньше тут были поля, а теперь сплошные джунгли. Ближайшая деревня в двадцати милях, а железная дорога — в пятидесяти. Эти места забыты людьми, но, увы, ненадолго. Да и берег здесь красоты неописуемой — розовый песок и такой синий океан, какого я нигде не видывал. И там совсем нет людей. Просто как в сказке. Но, к сожалению, мы слишком далеко от океана…

На самом деле до берега было не больше дюжины миль и в гараже стоял старый «лендровер», так что при желании поездка к океану никаких трудностей не представляла, однако Майлс не собирался пока раскрывать Пеппер все тайны их роскошного убежища.

Без косметики и с распущенными волосами она выглядела совсем девчонкой, и ее видимая уязвимость лишала его душевного покоя. Майлсу хотелось привлечь ее к себе и успокоить, чтобы Пеппер забыла о страхе, который охватил ее, едва она увидела его за столом. Ему хотелось сказать ей, что бояться нечего, однако делать этого пока не следовало…

Вертолет должен был прилететь за ними через две недели, и к тому времени он рассчитывал убедить Пеппер забыть о мести. Должна же она понять, как опасен Симон Геррис.

— Прошу к столу…

Пеппер хотела отказаться. Но какой смысл мучить себя голодом? Едва заметно пожав плечами, она уселась в кресло, решив делать вид, будто Майлса Френча просто-напросто не существует, что бы он ни говорил ей. Пока Майлс держит ее при себе в качестве пленницы, она будет полностью игнорировать его присутствие. Однако все складывалось не совсем так, как Пеппер хотелось.

После прошедшего в молчании завтрака Майлс извинился и покинул ее, словно в насмешку заявив, что она наверняка предпочитает побыть одна.

— У меня с собой кое-какая работа. А вы погуляйте в саду. Здесь великолепный сад. Майя составит вам компанию.

И будет ее сторожить! Когда индианка появилась, Пеппер постаралась не показать своего раздражения, а та, как ни в чем не бывало, разговаривала с Майлсом и смеялась, по-видимому, какой-то его шутке.

Пеппер не ожидала, что ей будет неприятно чувствовать себя словно вычеркнутой из их общества, однако она не стала лукавить сама с собой. Минут десять Пеппер просидела в гордом молчании, ни на кого не глядя, однако на большее у нее не хватило терпения, и она обрадовалась, когда Майя улыбкой дала понять, что готова сопровождать ее на прогулке.

Через несколько дней Пеппер вполне освоилась в доме и в саду. Никогда еще ей не приходилось видеть ничего более красивого. Однако все здесь настолько располагало к лени и чувственности и противоречило ее собственной природе, что Пеппер все время было в большей или меньшей степени не по себе.

Очень скоро она узнала, что на вилле совсем мало слуг, которые, тем не менее, содержат ее в полном порядке на случай неожиданного приезда владельца или его гостей. Узнала она также, что Майлс говорил ей правду, когда сообщал о недостижимости виллы для случайных посетителей, а также об отсутствии телефона и других средств связи.

Пока Пеппер кипела от ярости, не давая ей выхода, Майлс упорно работал и не обременял ее своим присутствием.

Впрочем, обет молчания, который она дала, Пеппер же вскоре нарушила, так как поняла, что куда приятнее привольно изливать свой гнев, чем злиться про себя, даже если никто не возражает и никто с ней не спорит, ибо Майлс держался с неизменным дружелюбием. Но Пеппер не обманывалась на его счет. Как бы ни была приятна бархатная перчатка, она скрывала железный кулак. У Майлса слова с делом не расходились.