Он уже возненавидел Рашель, даже ни разу не встретившись с ней, ибо ощущал сексуальное возбуждение Тима, причиной которого стала смазливая сучка. Симон ненавидел женщин. Они не возбуждали его, хотя он прекрасно понимал, что наступит день — и ему придется взять себе жену. Отец уже умер, оставив ему дом и земли, — всё. А Симон был честолюбив и знал, что амбиции сами по себе ничего не стоят, не подпитанные богатством, так что женитьбы не избежать. Он даже набросал небольшой список кандидаток в жены.

Неожиданно его мысли потекли в другом направлении. Один из членов клуба совсем сдурел и не убрал после последней мессы черные свечи. Теперь мучайся из-за него.

— У меня идея! — услыхал он голос Тима.

Симон посмотрел на него. Тим стоял на фоне окна, закинув назад голову, и глаза его горели. Знакомая поза. Обычно Тим принимал ее, когда хотел быть убедительным.

— В Марчингтоне есть часовня. Устроим там следующую мессу.

— Не дури! Это слишком опасно.

Симон на мгновение забыл, как Тим любит опасность, и не сразу понял, что совершил непоправимую ошибку. Увы, сказанного не вернешь.

— Чем опаснее, тем лучше, — тихо проговорил Тим. — Подумай сам. В Марчингтоне никто нам не помешает. Мы сможем сделать все, как полагается. Вызовем дьявола. Представляешь, какими мы станем могущественными?

Симон недовольно переступил с ноги на ногу. Неужели Тим всерьез верит?.. Он скривился. Ответ напрашивался сам собой. Тим ни на секунду не сомневался, что старинные ритуалы черной магии скрывают тайну единовластного могущества.

— Итак, черная месса — в Марчингтоне. Мы принесем в жертву девственницу и вызовем дьявола.

Опомнившись, Симон попробовал было разубедить его, но, внимательно вглядевшись в Тима, замолчал. Он был во власти слепой силы и предвкушал нечто необыкновенное… Он верил. Симон мог бы его остановить… Возможно… Но девушку нельзя упустить… Подумать только, какую он получит власть, если позволит Тиму привести его план в исполнение. Но мечтал Симон не о той власти, которая грезилась Тиму, а о куда более значительном земном могуществе. Пусть Тим режиссирует мессу. Сам он пока останется в тени и удостоверится, что ничего не сорвется. Людей надо подобрать очень осторожно…

Он стал вспоминать членов клуба, которые могли бы быть наиболее полезны ему в будущем. Тех, кто послабее и легко поддастся шантажу. О Рашели он забыл… Симону было безразлично, есть она или нет. Девушка была лишь средством для достижения определенной цели, а сама по себе значила не больше крошечного муравья. Если она нужна Тиму, чтобы провести мессу, пусть берет ее. У Симона глаза загорелись от удовольствия при мысли о своем двуличии. Каждый раз он возбуждался, получая очередное подтверждение своей полной власти над Тимом.

— Прекрасно, — медленно произнес он. — Только надо действовать очень осторожно, и никто, совсем никто, не должен ничего знать до самого последнего момента. Нам не нужно, чтобы кто-то струсил и побежал в полицию.

— Это будет здорово! — подтвердил Тим.

Он тяжело дышал, и его стройное тело напряглось. Симон узнал взгляд, который видел много-много раз, и тихо засмеялся.

— Здесь? — спросил он. — Ты хочешь меня здесь?..

Им было плевать на холод и мрак, когда неожиданный порыв сладострастия бросил их в объятия друг друга и заставил забыть обо всем на свете.

Потом они долго лежали на земле, пока Тим наконец не открыл глаза и не сказал тихо:

— Ужасно обидно, что Майлс не с нами.

— Осторожно, — предостерег его Симон, не разделяя его чувств. — Он не такой. Он не подчинится, Тим.

Но Тим не поверил ему, правда, не стал и спорить. Закрыв глаза, он представил, как должна проходить черная месса, и эти образы вновь возбудили его, отчего он потянулся к Симону. Но тот оттолкнул его. В их отношениях правила устанавливал Симон… Но иногда Тим забывал об этом.

Симон и Тим основали свой первый Клуб адского пламени, когда Тим приехал в Оксфорд. Тогдашний их сосед тоже был среди первых членов клуба, но был болтлив, и им пришлось избавиться от него. Это Симон предложил подсунуть ему наркотики и организовать его поимку. С тех пор они очень тщательно отбирали своих последователей.

По правилам им требовалось тринадцать человек, и они приняли несколько новеньких, среди которых оказались Ричард Хауэлл и Алекс Барнетт.