– Не перебивайте, пожалуйста! – рыкнул бизнесмен. – Лучше постарайтесь хорошенько обдумать то, что я скажу. Вы уже знаете, что в результате ранения мой старший сын не в состоянии покидать этот дом и, как следствие, круг его знакомств весьма ограничен. Институтские друзья разъехались по другим городам, а большинство тех, с кем он служил в ОМОНе, погибли в Чечне. Поэтому каждый новый человек, появляющийся в окружении Павла, вызывает его пристальный интерес. И естественно предположить, что если речь идет о молодой красивой женщине, то внимание это будет иметь яркую сексуальную окраску.

Челноков замолчал, обессиленный столь сложным пассажем, и мне пришлось самой расставлять точки над «и».

– Вы хотите сказать, что он в меня влюбился?

– Да, – Челноков облегченно вздохнул. Должно быть, этот разговор давался ему нелегко. Интересно почему?

– Влюбился, как мальчишка, – сурово посмотрел на меня бизнесмен. – И получил от ворот поворот. Поймите меня правильно, Ника Валерьевна, я в ваши личные дела не вмешиваюсь. Может быть, он не в вашем вкусе и все такое, но ему от этого не легче. А тут еще этот прием…

– Причем здесь прием? – не поняла я.

– Притом, что праздновать Элин день рождения мы будем на свежем воздухе. На лужайках поставят столы, сделают танцплощадку и прочее. Народ будет гулять, а мой сын смотреть на все это из окна и выть волком от одиночества.

Наверное, в этот момент я поняла, что хочет предложить мне заботливый отец, и даже не обиделась. Удивляясь сама себе.

– Поэтому я хочу попросить вас провести этот вечер с ним.

– Вечер или ночь? – на всякий случай уточнила я.

– Лично я предпочту, чтобы вы провели с ним все ночи, оставшиеся до отъезда Эли, – заверил меня Челноков. – Да будет вам известно, что с момента вашего появления в моем доме, количество проституток, заказанных Пашкой, возросло втрое. Причина всплеска его сексуальной активности мне понятна, но такое положение дел меня абсолютно не устраивает. Вот, собственно, все, что я хотел сказать. Дело за вами.

– А вы не боитесь, что, если я соглашусь, ваш сын не захочет со мной расстаться? – моя коварная улыбка вряд ли выглядела располагающей. – Вдруг он возьмет да и женится на мне? Не думаю, что понравлюсь вам в роли невестки…

– Да уж, – улыбнулся в ответ бизнесмен, – ты больше понравилась бы мне в роли жены. А если серьезно… Дойди дело до свадьбы, я как-нибудь переморгаю. Уверяю тебя – ты не худший вариант. К тому же будешь всегда под рукой. Шучу-шучу, не вздрагивай. Лучше сумму назови. Сколько ты хочешь за оказание дополнительных услуг?

– Меня устроит только очень большая сумма, – мне надоело стоять телеграфным столбом, и я с трудом втиснулась в инквизиторское кресло. – Не думайте, что это шутка, меньше, чем на миллион долларов я не согласна.

– Ого, – бизнесмен откинулся назад, достал из лежащей рядом пачки сигарету (кажется, простую «оптиму») и прикурил от руки миниатюрной Венеры Милосской, белеющей мрамором на краю стола. – Ну у тебя и запросы, Ника! Или это скрытый отказ?

– Вовсе нет, – уперлась я. – Вы попросили меня назвать сумму – мне нравится именно эта. По крайней мере, звучит завораживающе: миллион долларов! Только не думаю, что вы согласитесь мне ее выплатить, несмотря на всю вашу отцовскую любовь.

– А вдруг заплачу? – Владимир Андреевич хитро прищурил свои болотные глаза, отчего стал походить на шкодливого кота, забравшегося в клетку с канарейками.

– У вас таких денег нет, то есть наличными или на счетах. Все наверняка куда-то вложено. А на оплату акциями я не соглашусь принципиально.

– Ты права, девочка, – Челноков притворно вздохнул. – Совсем я обнищал в последнее время. Даже подружку сыну купить не могу. Ладно, не хочешь – не надо. Но помни, мое предложение остается в силе. Так что советую умерить аппетит и назвать реальную цену. Можешь идти. И чтобы до дня рождения по ночам не гуляла. Больше никаких приключений. Не то из-за вас с Элей все ночные заведения разорятся.

Оставшиеся до празднества дни пролетели, как полчаса. Так получилось, что я занялась подбором Элиного гардероба. А произошло это после того, как Челноков застал дочурку за примеркой каких-то невообразимых нарядов, состоявших преимущественно из нарезанных в лапшу джинсов и дырчатых топиков разной степени открытости. И мне пришлось вести «объект» к имиджмейкеру, где с помощью трех профессиональных визажистов доказывать, что ярко и много не значит красиво. В общем, предпраздничная суета вымотала меня не меньше самой виновницы переполоха.