– Не знаю и знать не хочу.

– А он хочет. И тебя хочет. То есть я хотела сказать: про тебя узнать хочет. Ты ж ему жизнь спасла. Так что третий лишний у нас по-любому есть.

– Ну и бог с ним. Третий так третий, – устало пробормотала я, а про себя подумала, что существует еще четвертый. И он, возможно, тоже захочет узнать, кто сорвал ему тщательно спланированную ликвидацию. Почему «тщательно спланированную»? Да потому, что выстрела, который ликвидировал мраморную вазу «Континенталя», никто из нас не слышал. А на обычные разборки пистолеты с глушителями не берут.

Человек стоял в тени дерева. Разумеется, в теплую летнюю ночь ни о какой тени и речи быть не могло, но тьма под деревом была густая, можно сказать, кромешная. Сюда не пробивались лучи мощных фонарей, освещавших территорию, прилегающую к популярному развлекательному комплексу. Только свет ущербной луны, льющийся на человека сквозь кружево листвы, зажигал в коротко стриженых волосах серебряные искры. Человек смотрел на стоявшую возле «Континенталя» машину с мигалками, на суету, царившую за огромными освещенными окнами, и все никак не мог решиться. Потом достал из-за пояса пистолет и аккуратно положил его в длинное узкое дупло, втиснув между пивными банками и пакетами из-под чипсов.

– Что случилось, командир? – обратился хорошо одетый седой мужчина к молоденькому сержанту, скучающему возле патрульной машины.

– Не положено.

– Что не положено?

– Все не положено. Проходите.

– Уже в пути, – хмыкнул мужчина и двинулся мимо сержанта.

– А ну, стой! – неожиданно скомандовал милиционер. – Руки на капот ноги на ширину плеч.

– Да ты что, командир?!

– Я сказал: руки на капот!

Поняв, что дальнейшие препирательства только обозлят преисполнившегося служебного рвения сержанта, мужчина молча повиновался. Сержант тщательно обыскал позднего прохожего и, не найдя ничего подозрительного, проворчал:

– Извините, служба. Можете идти.

Но отпущенный на все четыре стороны человек уходить отнюдь не спешил.

– Закурить хочешь, – обратился он к сержанту, как будто ничего не произошло, и вынул из кармана пачку старого доброго «Мальборо», уже побывавшую в цепких милицейских руках. Сержант бросил быстрый взгляд на мелькающие в окнах «Континенталя» тени и, махнув рукой, потянулся за сигаретой.

– Так из-за чего базар-вокзал? – любопытство прохожего не умерил даже обыск.

– Стреляли, – протянул сержант, повторяя бессмертный ответ Спартака Мишулина из «Белого солнца пустыни». – Тут сегодня один мужик казино чуть не до нитки обобрал, так вот его завалить хотели. Только повезло ему – девка какая-то спасла. Говорят, телохранительница дочки самого Челнокова. Ну, знаешь, который владелец заводов, газет, пароходов.

– Знаю, – ответил мужчина, глубоко затянувшись, – знаю…

Он вернулся к укрывшему его полчаса назад дереву, извлек из дупла скучающий в одиночестве пистолет и провел по нему ладонью, словно по верному псу, заслужившему ласку. Он отчетливо вспомнил, как дрогнула рука и пуля ушла совсем не туда, когда стоящая за «объектом» женщина шагнула в сторону, подставляя лицо под яркий свет прожектора. Настолько яркий, что даже на таком расстоянии ошибиться было невозможно. И он знал, что не ошибся.

Ночь у человека выдалась несладкая. Похоже, таксист не зря обозвал гостиницу «Восход» клоповником. Только вместо клопов постояльцев здесь одолевали вездесущие рыжие муравьи. Другое дело, что такая ерунда не могла испортить битому жизнью мужчине ночной отдых – его испортили сны. Он не видел снов уже много лет, а после этой ночи желал бы вообще их не видеть. Так что когда под утро вежливый, но настойчивый стук в дверь разогнал остатки очередного кошмара, мужчина заранее почувствовал к нежданному визитеру что-то вроде симпатии. И, вытащив из-под подушки пистолет, бесшумно подошел к двери.

– Кому это не спится по ночам? – проворчал он нарочито заспанным голосом, вжавшись в стену возле облупившегося дверного косяка.

– Дмитрий Николаевич Понизов? – поинтересовались из-за двери.

– Верно, – все еще изображая похмельного работягу, ответил мужчина. – И что дальше?

– А дальше – я бы хотел войти и поговорить с вами об одном вашем близком, очень близком друге.

– Каком таком друге?

– Я же сказал: об очень близком. Имя Виталий Иванович Hемов вам о чем-нибудь говорит?

– Входите, – мужчина щелкнул замком и рывком распахнул дверь.

Вошедший оказался человеком среднего возраста, невзрачной наружности и большой выдержки. Потому что для разговора с раздраженным и явно не выспавшимся постояльцем, привычно сжимающим крупнокалиберный пистолет с глушителем, ее требовалось немало.

– Можно присесть? – очень вежливо спросил незваный гость. – Нам предстоит долгий разговор, а я сегодня уже с пяти утра на ногах…

– Садитесь.

– Спасибо, Дмитрий Николаевич, – поблагодарил посетитель, опускаясь на единственный стул. – Или правильнее будет называть вас Виталием Ивановичем?