Метрдотель поработал на славу, и любопытных фотожурналистов в обеденном зале не было. Но то и дело со стороны вестибюля слышался внезапный шум, доносились громкие голоса. Это означало что еще один представитель прессы выдворен парочкой могучих вышибал, поставленных там сразу после их приезда.

Они сделали заказ. Эллисон выбрала морские гребешки, креветки и хвост омара в лимонно-винном соусе. Но еда, даже такая изысканная, почему-то не приносила удовольствия. Тревога медленно заползала в ее сердце.

— Что, если какой-нибудь репортер откопает адрес Дианы прежде, чем мы сможем вернуться в Нантикок? — наконец не выдержала она. Ведь их сын остался там, с сестрой!

Якоб хмуро уставился в тарелку, поддел на вилку кусочек прожаренного филе и стал задумчиво жевать.

— Это может создать проблему. Хочешь, позвоним и предупредим ее?

— Мне кажется, лучше всего как можно скорее вернуться домой, — предложила Эллисон. — Нам все еще нужна эта пресс-конференция?

— Вообще-то желательно ответить на несколько вопросов и даже дать себя сфотографировать. Просто проведем ее побыстрее. Я позвоню Фредерику, предупрежу. — Он с минуту подумал. — Ехать обратно в твоей малютке, если секрет раскрыт, смысла нет. Ты очень к ней привязана?

— К этой развалюшке? Не очень. Просто она меня возит — когда бывает в настроении...

— Ты не будешь возражать, если мы пожертвуем ею ради достойной цели?

— Прямо сейчас? Здесь?

— Я позвоню Томасу, он приедет и будет ждать с лимузином возле отеля к тому времени, как закончится наша пресс-конференция.

— Неплохой план! — одобрила Эллисон.

Якоб был поражен. Кротость внешнего облика Элли никоим образом не отражала ту силу и даже отвагу, что она проявила. Он ожидал, что пройдут недели или даже месяцы, прежде чем она привыкнет к жизни на публике. Эллисон держалась прекрасно уже сейчас.

Вечером журналисты столпились в одном из бальных залов отеля. Элли вела себя удивительно непринужденно. Даже самый ушлый из репортеров не мог не улыбаться, когда она обращала в его сторону свои лучистые аквамариновые глаза. После получаса, наполненного жужжанием видеокамер, ослепительными вспышками фотоаппаратов и порой наглыми вопросами, Эллисон оставалась все такой же уравновешенной и обаятельной.

— У меня не было случая сказать тебе это раньше, — произнес Якоб, когда их лимузин, за рулем которого сидел Томас, уже выезжал из города, — но ты была сегодня на высоте.

— Да уж какая там высота, — засмеялась она. — Я так паниковала, что у меня тряслись поджилки, и боялась, как бы тот надутый тип, что был к нам ближе всех, не услышал стук коленки о коленку.

— Ну, этого даже я не слышал! — Он легонько поцеловал кончики ее пальцев. — Из тебя получается сногсшибательная принцесса!

Ее глаза вмиг потухли, и улыбка исчезла с губ.

— Не надо так говорить...

— Почему?

Эллисон с вызовом посмотрела на него.

— Ты хотел жениться на мне с определенной целью, чтобы расчистить себе дорогу в будущее. Я все та же библиотекарша из маленького городка, волею судьбы лишь играющая роль в небольшой мелодраме, состряпанной тобой и твоими советниками.

— Нет, ты нечто гораздо большее!..

И тут Якобу пришлось напомнить себе, что он не может сказать ей всего — до тех пор, пока не просчитает каждую деталь. И кто знает, возможно ли вообще то, что он задумал.

— Ты ведь знаешь дорогу, Томас? — громко спросил он, подавшись вперед.

— Да, сэр.

— Тогда действуй. — Якоб нажал кнопку, которая управляла перегородкой, отделявшей водителя от просторного пассажирского салона.

— Якоб, — насторожилась Эллисон, — не надо!

— Успокойся, я не собираюсь тебя соблазнять. Разве что, — добавил он мечтательно, — ты сама об этом попросишь...

— Нет! — твердо заявила она. Твоей любовницей я не буду. По-моему, об этом я сказала совершенно четко в самом начале всей этой игры.

— Но кое-что здесь вовсе не игра, — возразил Якоб. — Ты моя жена. Все абсолютно законно. — Он откинулся на спинку мягкого кожаного сиденья, расположенного вдоль задней и боковой стенок салона, и с улыбкой посмотрел на нее. — Не хочешь ли воспользоваться своими матримониальными правами?

— Я вышла за тебя замуж, чтобы одурачить прессу. И не говорила, что для достижения этой цели буду еще и спать с тобой.

— А если считать, что, занимаясь любовью, мы одурачиваем наше взаимное вожделение? — с надеждой осведомился он.

Эллисон возмущенно уставилась на него.

— Что, прямо в лимузине?

—А, она не сказала «нет»... Ответила вопросом на вопрос. Я чувствую, что женщина слабеет. Ну, если не здесь, то как насчет твоей уютненькой кроватки под пологом, когда будем дома?