— И заниматься любовью каждую ночь, когда мы ложимся спать? — невинным тоном подсказал он.

— Да! Именно это я и хочу сказать... Не могу предаваться с тобой любви, а потом, через сколько-то месяцев, небрежно сдать тебя на руки другой женщине. Это неприемлемо для меня по моральным причинам.

— Вот как! — сказал он. — Его руки принялись разглаживать складки на ее свитере. — Значит, причина не в том, что ты любишь меня — ведь обычно именно из-за этого женщина не позволяет мужчине жениться на другой.

— Люблю тебя? После всего, что ты мне сделал?!

— Когда мы зачали Крея, — прошептал он, — мы верили друг другу. И занимались любовью безоглядно, не думая, что будет потом.

— Но то было тогда! — воскликнула Эллисон. — До того, как ты... Ну, ты же понимаешь, что обсуждать здесь нечего. Ты ведь не собираешься отказаться от права на престол, ведь так? Значит, у нас не может быть никакого будущего!

Гримаса исказила его лицо.

— Сейчас не время рассуждать о политике.

— Это не политика, — гневно сказала она. — Это то, что происходит с нами! Сейчас! Это очень личное. — Она попыталась вырваться, но Якоб не отпустил ее.

— Не дергайся, черт побери! — грубо бросил он.

Эллисон замерла, испугавшись внезапной резкости его тона и стальной хватки его рук. Но он уже спрятал взгляд за маской отрешенности, как делал всегда, когда не хотел, чтобы она догадалась, о чем он думает.

Наконец Якоб заговорил, цедя слова сквозь зубы:

— Я делю с тобой эти апартаменты, как ты сказала, из практических соображений. Как ты думаешь, долго ли продержится наша легенда о браке, если станет известно, что принц и принцесса сразу же разошлись по разным спальням?

Эллисон нервно засмеялась.

— В таком огромном замке? Якоб, ради всего святого, ведь это же настоящая крепость! Разве какой-то репортер сможет пройти через твою систему безопасности, охрану, весь этот штат прислуги?

— Ему и не надо куда-либо проходить. Наш персонал состоит из полутора сотен человек — секретари, садовники, горничные, дворецкие, повара и охранники. Люди болтают. Идут домой и обсуждают события из жизни королевской семьи со своими женами и друзьями. И уж поверь, даже самые сдержанные из них временами ошибаются и откровенничают с сомнительными типами. Мы должны вести себя так, чтобы брак выглядел настоящим.

— Хорошо, ты можешь спать на диванчике.

— Он слишком короток. Я на нем не помещусь.

— Тогда на диванчике буду спать я!

— Этого я не позволю, — сказал он. — Ты мне не доверяешь?

Она не ответила, вдруг поймав себя на том, что кончиком пальца рисует восьмерки на его груди. Беззвучно ахнув, она отдернула руку.

— Так, понятно. — Округлив глаза, он усмехнулся. — Вот, оказывается, в чем дело. Тебе претит мысль о том, что придется лежать в одной постели со мной и при этом не заниматься любовью.

— Якоб, перестань! — воскликнула Эллисон. — Совсем не смешно! И вообще — все гораздо сложнее, чем ты думаешь!

— Нет, ничуть, — твердо сказал он. — В жизни что-то сложно, а что-то просто. С любовью как раз просто! Ты или любишь человека, или нет.

Он резко встал и, подхватив Эллисон на руки, опустил ее на кровать, лег рядом и притянул к себе. Его дыхание ласкало ей лицо. Она слышала, как бьется его сердце. Твердый, плоский живот прижимался к ее лону. Эллисон почувствовала, что воздух вокруг нее густеет и взвихривается, путая мысли, лишая всякой возможности сопротивляться...

Разве она может признаться, как сильно его любит, если он так легко относится к их связи? Если ему это так просто — взять и уйти от нее, когда нужно?

Его рука пробралась под свитер и нащупала ее грудь. Эллисон повернула голову и уткнулась лицом ему в плечо.

— Скажи, что не любишь меня, и я уймусь, — прошептал он ей в самое ухо.

Я не хочу, чтобы ты унимался! — кричало ее тело. А душа? Любит ли она его? Конечно же, любит! Полюбила с первой же встречи и никогда не переставала любить. Даже когда его не было рядом, даже когда проклинала за предательство... Ей суждено вечно хранить в сердце именно такого Якоба — невозможного, неповторимого, неверного — вопреки всем каверзам судьбы.

Но как бы ни любила его она, он ее не любит! Он любит свою страну. Любит свой титул и власть. И сейчас именно эта власть позволяет ему использовать ее, Эллисон.

— Я не люблю тебя! — с рыданием выкрикнула она.

Его рука остановилась, дыхание затихло. Словно вся жизнь покинула его тело.

— Понятно, — прошептал он, и это слово, казалось, далось ему с таким трудом!.. — Наверное, я ожидал слишком многого...

— Прости...

Он медленно встал, повернулся к ней спиной. Повел плечами, выпрямил спину, оправил свитер.