— А Данте? «Предсмертные» записки? И гипотетический врач, купивший газовый баллончик? Вряд ли это Рос.

— Я тоже так считаю, — сказала Беатрис. — Если бы не ты и установленные тобой факты. Рос давно загорал бы в камере.

Все вещественные доказательства, изъятые на месте происшествия, по заключениям судебных медиков и экспертов, обличают его. Нашего таинственного убийцу.

— У меня есть еще новости, — обрадовал друзей Себаштиану. — За неделю до смерти Хуан Аласена был исключен из реестра лудоманов с разрешения врача из госпиталя «Рамон-и-Кахаль».

— «Рамон-и-Кахаль»? — вскинулась Беатрис.

Себаштиану нахмурился.

— Что тебя удивляет?

— Продолжай, я тебе потом объясню, — сказала Беатрис.

— Итак, упомянутое разрешение подписал заведующий психиатрическим отделением доктор Эмилиано дель Кампо.

— Кто он такой? — спросила Беатрис.

Себаштиану вкратце изложил биографию достойного члена общества «Друзья Кембриджа».

— Я поговорю с доктором завтра утром. Он был близким другом моего отца. Более того, я недавно с ним виделся.

— О, неужели? — встрепенулся Морантес.

Себаштиану пожал плечами. Он лаконично сообщил об отношениях, связывавших доктора дель Кампо с дядей Орасио Патакиолой, и о разговоре, состоявшемся на заседании общества на улице Баркильо.

— У меня нет его телефона, — закончил он, — но утром я смогу его раздобыть.

Мысленно он сделал пометку, что должен завтра позвонить дяде Орасио. Беатрис достала из сумочки шариковую ручку и записала что-то в блокноте. Себаштиану покоробило, что имя авторитетного врача фигурирует теперь в записной книжке младшего инспектора полиции, но что поделаешь. Беатрис взглянула на часы и отметила в начале страницы дату и время.

— Это действительно любопытно, — пояснила она. — Я бы хотела побеседовать с твоим другом дель Кампо и узнать, подписывал ли он лично реабилитацию Аласены. Возможно, мы напали на след. Послушайте, тема врачей и больниц всплывает ведь не в первый раз, а уже в третий, — сказала она с удовлетворенным видом. Она дождалась реакции своих коллег и, насладившись затянувшейся паузой в полной мере, продолжила: — Помните, в гостях у Морантеса вы завели речь о первом круге, сказав, что жертвой мог стать новорожденный? Я навела справки и выяснила, что несколько месяцев назад в мусорном контейнере больницы обнаружили труп младенца. Детективы нашли грязный клочок бумаги, пришпиленный к одеялу, в которое был завернут ребенок. Но поскольку эта смерть шла первой в ряду, то вещественное доказательство осело в архивах. А так как мы лишний раз стараемся не распространяться о записках, то следственная бригада не усмотрела никакой связи своего послания с нашими. Нам ничего не сообщили и вспомнили о нем, когда я пустилась на поиски и обратилась с вопросами в другие опергруппы. Бюрократия.

Беатрис передала Себаштиану фотокопию записки.

Заведомо зная ответ, Себаштиану все же уточнил, где нашли младенца. В госпитале «Рамон-и-Кахаль»? Беатрис улыбнулась: «Награда рыцарю».

— Дамы и господа, следующий шаг совершенно очевиден. Мы должны нанести визит в эту знаменитую клинику, и как можно скорее, — нараспев протянул Морантес.

Себаштиану выразил согласие, и они договорились встретиться утром у входа в больницу. Детективы собирались начать с разговора с заведующим, а дальше, возможно, удалось бы размотать «медицинскую ниточку», как окрестил ее Морантес.

Около семи вечера Себаштиану отправился на кухню за пивом. Шагая по длинному коридору, он воспользовался моментом, чтобы упорядочить свои мысли и хоть немного разобраться в этой головоломке. Если Рос убил Мартинеса, кто же тогда убил остальных? И кем был таинственный врач из лавки ультраправого толка в Хетафе? Госпиталь «Рамон-и-Кахаль» все больше выдвигается на первый план.

Из холодильника Португалец достал три бутылки пива «Хейнекен» и поставил на поднос вместе с высокими пивными бокалами. Добавив к пиву коробочку арахиса и картофельные чипсы, Себаштиану двинулся в сторону столовой, стараясь не опрокинуть поднос.

Профессор вошел в комнату и поставил закуску на стол красного дерева. Подавая пиво, он спросил:

— Рос страдает диабетом?

Ему вспомнился осколок ампулы инсулина со стоянки у казино.

— Хороший вопрос, — заметила Беатрис, — и ответ утвердительный. Как я говорила, все улики указывают на нашего тучного, больного гипергликемией сеньора Роса.

— Если убийцы — разные люди, получается, что все больны диабетом. И оставляют одинаковые «предсмертные» записки на месте преступления. И следуют аналогичному сценарию, прописанному в «Божественной комедии». Но такого быть не может, если только они не вездесущи, — подытожил Морантес.

Себаштиану откупорил бутылки и подвинул пиво и бокалы гостям.

— Беатрис, по-твоему, у Роса хватит ума сплести столь затейливую и чудовищную интригу?

Младший инспектор сделала неопределенный жест, словно говорила: «Рос туповат, но и не такие чудеса случались». Себаштиану пригладил волосы и на мгновение крепко зажмурился.