Матвей вышел в меоз и без предупреждения нанес мощный оглушающий пси-удар по сознанию президента, смявший внешнюю витальную оболочку его защитного пси-блока. Координатора Союза Трех шатнуло. Он побледнел, вцепился руками в стол, в глазах на мгновение мелькнула растерянность, сменившаяся хищным блеском. «Волк», — пришло на ум сравнение.

— Выпустите Балуева, — раздельно повторил Матвей, не спуская с его лица ледяных глаз. — Немедленно!

Президент Чечни потер лоб, мимолетно подумав, что они переоценили свои силы и не просчитали складывающуюся ситуацию. Отвернулся, обошел стол и сел в податливо просевшее кресло. Нажал клавишу селектора:

— Ходжиакбар? Выпусти пленника.

— Минуту, — поднял руку Матвей. — Пусть Балуеву дадут трубку, я хочу сказать ему пару слов.

— Дайте ему телефон, — распорядился Шароев.

Через несколько минут динамик селектора донес флегматичный голос Василия:

— Кому я там еще понадобился?

— Привет, Баловень, — сказал Матвей. — Жив, здоров?

— Это кто? Соболев?! Какого хрена ты здесь делаешь?!

— По голосу слышу, что ты в порядке, — улыбнулся Матвей. — Не скажешь, зачем тебя сюда занесло?

— Они меня купили, — после недолгого молчания мрачно ответил Василий, имея в виду, очевидно, Первухина и Ельшина, передразнил кого-то из них: — «Это не наказание и не месть, капитан, это восстановление справедливости…» В общем, ты был прав.

— Хорошо, что ты это понял.

— Поздно понял.

— Лучше поздно, чем никогда. Сейчас тебя выпустят, довезут до аэропорта и посадят в самолет. Понял?

Пауза.

— Понял.

— Го-ёдзин. Понял?

Еще пауза.

— А ты как?

— Я тут задержусь на некоторое время. Встретимся в Москве.

— Может, я тебя подожду?

— Выполняй. — Матвей отошел от стола, сел в одно из кожаных кресел у стены, глянул на следившего за ним Шароева. — Посидим немного. Как только Балуев выедет за пределы Грозного и я услышу его голос, мы продолжим переговоры.

— А что это вы ему сказали по-японски?

— Ничего особенного, намекнул об осторожности. Вопрос у меня один: зачем я понадобился Союзу Трех? Точнее, зачем вы использовали для моего вызова столь экзотический способ?

— Какая разница? В конце концов расчет наш оправдался, вы здесь, остальное не важно. Вы знакомы с господином Рыковым?

— Так это по его заказу вы работали? — удивился Матвей.

Густые брови Шароева сдвинулись, ноздри раздулись, придав лицу грозно-хищное выражение. Координатор Союза Неизвестных Чечни не терпел ничьего диктата и не любил намеков, что от кого-то зависит.

— Рыков просто позвонил нам незадолго до вашего появления и предупредил об опасности. Видимо, вы его чем-то сильно огорчили, если он готов организовать вашу «волну выключения».

— Пока ничем. — Матвей снова подумал об ускорении событий, прожитых им в прошлом временном отрезке длиной в два года. — Но я его еще огорчу.

— Вы такой оптимист? Вы действительно верите, что спокойно уйдете отсюда когда захотите?

Матвей выдержал очередной волчий высверк глаз Шароева, ответил ему «щелчком по паутине» — чувствительным выпадом пси-поля, адекватным отрезвляющему щелчку пальцем по лбу. Координатор Союза Трех вздрогнул, стиснул руки в кулаки, но принять крутые меры до появления того, кого ждал, не решился. Сказал, сдерживаясь:

— Да, вы, безусловно, сильный человек, Соболев, тут мы прокололись. Но ведь я не один, нас трое. И придет еще четвертый… — Он замолчал, с трудом останавливая язык. — А как случилось, что вы до сих пор не Посвящены?

— Долго объяснять. Дайте, пожалуйста, связь с вашими тюремщиками, они, наверно, уже на пути к аэропорту.

Шароев щелкнул селектором, отрывисто произнес фразу на чеченском языке, выслушал такую же трескучую тарабарщину в ответ, выключил аппарат.

— Они еще на окраине Грозного, в аэропорту будут через полчаса, оттуда сообщат. Кофе хотите?

Матвей подумал.

— Пожалуй, выпью чашечку.

— Хамид хаважи, — сказал Шароев, нажимая и отпуская клавишу селектора. Встал из-за стола, подошел к двери и повернул ключ, сел на место. Через минуту в кабинет вошел давешний противник Соболева, лысый чеченец, мрачный и бледный, взглядом смахивающий на президента.

— Знакомьтесь, — дернул уголком губ Шароев. — Салман Борз, министр безопасности Ичкерии. Матвей Соболев, ганфайтер российской военной контрразведки.

— Мы уже познакомились, — угрюмо бросил Борз, обернулся в сторону оставшейся открытой двери. — Заходи, Солтан.