Шрифт:
Еще будучи в Туле, Отрепьев провозгласил о своем восшествии на русский престол.
В Серпухове «царя Дмитрия» ждали царские экипажи. С Конюшенного двора было прислано двести лошадей.
Сюда же, в Серпухов, прибыли изменившие царю Борису Годунову князь Федор Мстиславский, князь Дмитрий Шуйский, разный важный чиновный люд из Москвы.
Приехали и служители Сытного и Кормового дворов. Заполонили Серпухов повара, прислуга с разными припасами: со съестным и винами.
Бояре и московские чины дали пир. Бурно прошло веселье. Более пятисот человек собралось. Взлетали хмельные чаши:
– За царя Дмитрия!
– За Русь!
– За порядки новые!
Затем самозванцу принесли пышные царские одежды.
Накинул Гришка Отрепьев царский кафтан. Глянул на себя в зеркало. Не кафтан, а чудо.
Надел на себя царские штаны. Глянул в зеркало. Не штаны, а сказка.
Натянул сафьяновые сапоги. Блестят сапоги, хоть жмурься.
Красив, хорош Гришка Отрепьев. Ладно сидят на самозванце штаны. Ладно сидит кафтан. Точно по мерке обхватили ноги сафьяновые сапоги.
– Царь, – обращаются все теперь к нему. – Государь. Батюшка.
Доволен Отрепьев Гришка. Сбывается то, о чем в монастырской тиши мечталось.
– Царь, государь, – журчат, как ручей, слова. Ласкают и ум, и душу.
– Царь, государь, – словно с небес слетают.
Как квашня
Новая смута бежит по Москве. Новая весть стучится в двери.
– Не помер он вовсе. Нет!
– Как не помер?!
– Вот так и не помер!
– Так ведь дважды его хоронили.
– Не его, а другого. Настоящий жив, невредим. Настоящий спасся.
Шла молва о царе Борисе Годунове. О чудесном его спасении.
Еропка Седой клятвенно уверял, что видел царя Бориса Годунова в Кремле, рядом с Успенским собором, прямо на площади.
– Он шел, шел. На меня посмотрел. Я еще шапку со страха выронил, – уверял Еропка.
Петр Дуга клялся, что видел царя Бориса Годунова в самом Успенском соборе. Мол, Богу царь отбивал поклоны. Петр даже показывал людям, как Борис Годунов молился.
Нищенка, бездомная старуха Поликсения Немая твердила, что повстречала царя Бориса, когда сидела у ограды у овражка на кладбище.
– Он денежку мне подарил, денежку, – частила старуха. И доставала, показывала людям медную монету.
Где сейчас Годунов? И об этом ходили домыслы.
– Он в Англию бежал, в Англию, – говорили одни.
– Не в Англию, а в Швецию, – уточняли другие.
Находились и третьи:
– Не в Англию и не в Швецию, к татарам бежал Годунов. К татарам.
Разные слухи летят по Москве. Как квашня из бадейки лезут.
Тьфу!
Не боялся Лжедмитрий слухов о том, что жив Борис Годунов.
Другого боялся.
Разоблачения.
Был когда-то Григорий Отрепьев холопом у бояр Романовых. Вдруг как бояре его признают!
Был когда-то Гришка Отрепьев в работниках у князя Бориса Черкасского. Вдруг как Черкасский его признает!
А монахи из Чудова монастыря – его товарищи по богоугодному заточению: Нил, Ларион, Варлаам, Еронтий, Фадей, Серафим, Еуфимий, Паисий? Вон их – целая братия. Ухо держи востро. Опасайся бывших друзей-приятелей.
Неспокоен Гришка Отрепьев. Нервы натянуты, словно струны. Страшные сны по ночам приходят.
То приснится Отрепьеву боярин Федор Романов. Идет боярин, стучит клюкой.
– Ты Гришка Отрепьев. Вор и разбойник!
И тычет клюкой в Отрепьева.
То приснятся бояре Александр и Михаил Романовы. Идут бояре, трясут своими бородами.
– Не Дмитрий ты вовсе. Нет! Ты Гришка Отрепьев. Вор и разбойник!
То приснится князь Борис Черкасский. Глаза, как кинжалы, уставил в Гришку.
– Гришка ты. Гришка. Гришка Отрепьев!
А вот явилась и монастырская братия: Нил, Ларион, Варлаам, Еронтий, Фадей, Серафим, Еуфимий, Паисий. Тычат пальцами. Зло хохочут.
Снятся Лжедмитрию страшные сны. Несется со всех сторон:
– Ты Гришка Отрепьев!
– Ты Гришка Отрепьев!
Проснется Гришка. Ругнется. Сплюнет:
– Тьфу!
Едет!
20 июня 1605 года самозванец въехал в Москву. Въезжал осторожно, на всякий случай косил глазами по сторонам. Впереди и следом за Лжедмитрием двигались польские роты и казаки. Шли в боевом порядке.