Олаф, который уже совсем потерял ориентацию, путешествуя под землей, не ожидал увидеть яркий свет и сначала даже зажмурился. Привычное уже круглое широкое отверстие вело наружу, на тот самый балкончик, который сотник видел сверху. В камере по стенам располагались десять лежаков, по пять с каждой стороны. Еще тут отдыхали девять мужчин, и чивиец понял, отчего его прозвали десятым.

–  Вот это - твои новые товарищи, - сообщил одноглазый.
– Меня зовут Каль, я над вами старший. А Барук старший над эскадрой, в ней десять десятков.

–  Столько пока нет, - мягко заметил Барук.

–  Есть уже семь, с твоим прибытием. А вообще здесь, в Хлоя-табе, будет около сотни эскадр. Ты понимаешь, какая это сила, Олаф?

–  Нет… - он и в самом деле только догадывался.
– Эскадра… Сто по сто это будет… Много человек.

–  И много стрекоз, гораздо больше, чем людей. Ты теперь не носильщик, а воин, - Барук положил руку ему на плечо, чтобы подчеркнуть торжественность момента.
– Вот этот кинжал можешь оставить себе, но воевать будешь не им. Копья и стрелы. Ты будешь летать на стрекозах.

–  Холодно это, на стрекозах летать, - испугался сотник.

Новые товарищи, лениво поднимавшиеся с лежаков, засмеялись. Олаф пробежал глазами по их лицам. Знакомых, по счастью, не было. Зато сразу бросалось в глаза, что здесь есть и северяне, и жители западной степи, и какие-то смуглые люди из других мест.

–  Вот, на твоем лежаке теплая одежда, - показал Каль.
– А под ним - оружие. Дело за малым… Как ты относишься к своему Повелителю.

–  К Повелителю?
– глупо переспросил сотник.

–  Да, к Смертоносцу Повелителю Трофиса.

–  Хорошо отношусь, - пожал Олаф плечами.
– А что?

Все опять засмеялись, даже Каль улыбнулся, отчего его незрячий глаз будто бы подмигнул.

–  Да то, что он тебе больше не Повелитель. Теперь ты слуга стрекоз, понял?

–  Стрекозьего Повелителя?

–  Это называется Бжашша. Просто Бжашша-Хлоя-табе. Запомнил?

–  Ну, вроде запомнил… А Повелитель-то что на это скажет? Ты же знаешь, какие они, смертоносцы. Шуток не любят. И потом, у меня там родственников много, в Трофисе, - Олаф поднял руку, готовясь загибать пальцы.
– Отец значит, мать…

–  Дурак!
– шлепнул его по ладони Каль.
– Нет больше ни отца ни матери, ни брата ни сестры. Точнее, как раз братьев и сестер у тебя теперь будет много. Не говоря уже о женах - помнишь, что я тебе говорил? Так вот, для всех своих прежних знакомых ты умер. Попался скорпиону в степи. Так будет думать и Повелитель, забудь о нем. Сейчас ты полетишь с нами в первый раз, посмотрим на тебя.

–  Сейчас лететь?
– Олаф сел на лежак.
– Я голодный. И пить очень хочу, и спать.

–  Да, вид у тебя какой-то истерзанный… Не надо было сопротивляться стрекозе. Так вот, парень, подойди-ка сюда.

Каль прошел через помещение и вышел на балкончик. Олаф с опаской последовал за ним и боялся искренне - под ними текла Хлоя, а карниз казался совсем непрочным.

–  Не обвалится, - уверил его Каль и вдруг схватил за горло, подтянул жилистыми руками к самому краю.
– Смотри вниз! Видишь, рак плывет? Хочешь туда?! Хочешь, вместе прыгнем?!

–  Каль!
– Барук выбежал за ними, и придерживаясь за клок свисающий травы потянул десятника обратно в камеру.
– Ты сорвешься!

–  Да я хочу объяснить этому дураку, что с ним не шутят! У тебя два выхода: или служить Бжашша-Хлоя-табе, или вон туда отправиться!

Олаф с трудом удерживал свою руку вдали от кинжала. Наконец десятник ослабил хватку, и чивиец прошептал: - Я понял, понял!.. Пусти!..
– Так кто ты теперь?
– не унимался Каль.
– Воин… - Чей?!
– Стрекозиный… Хлоя-табе… Бжашша…

–  Иди!
– Каль зашвырнул Олафа обратно в камеру.
– Одевайтесь все, сейчас полетим.

–  Куда?
– спросил низкорослый румяный мужчина, но не дожидаясь ответа стал натягивать теплую куртку.

–  Там видно будет, куда… Ты с нами, Барук?

–  Нет, - отказался бородатый.
– Подожду здесь. Присматривай за новеньким, как бы не обделался или еще чего.

–  Пусть только попробует, - многозначительно прошипел Каль.

Олаф, поглядывая на остальных, облачился в широкую куртку из двойной кожи земляного червя, чем-то легким заполненную между слоями. Еще на лежаке нашлись такие же штаны с веревочным поясом и огромного размера сапоги, больше всего похожие на два комка жесткой паутины.

–  Велики мне, - заметил Олаф.

–  А тебе в них бегать не придется. Только сидеть и стоять, не потеряешь. Так, теперь внимание!