Привычка никогда не расслабляться до конца помогла ему в течении ночи несколько раз просыпаться, подбрасывать топлива в огонь. Каждый раз Олаф кончиком меча расшвыривал вокруг угольки, чтобы посмотреть на гостей. Все были здесь: и скорпионы, и жуки-могильщики, и даже некрупный паук-бегунец, редкий гость в горах. Стражник особо отметил его про себя - противник непривычный, а значит, опасный.

Утром он долго продолжал лежать, ожидая, пока разбредутся хищники. Тело ныло, оно еще помнило камни обвала, а свежие порезы прошли по незажившим ранам. Наконец кучка заготовленных дров рядом со стражником закончилась, он с кряхтением сел и собрался пойти напиться.

«Кто ты такой?»

Люсьен подскочил, обернулся, слепо нашаривая упавший с колен меч. За его спиной стоял смертоносец, внимательно рассматривая человека. Еще трое восьмилапых приближались по дороге, на спине одного из них сидел человек с натянутым луком, он поглядывал на скалы.

–  Я Люсьен из Хажа, - хрипло ответил воин.

«Это не повстанец,» - подтвердил для всех смертоносец.
– «Его душа открыта.»

–  А что здесь делаешь?
– спросил лучник, и тут же спросил опять: - Дикарей видел?

–  Я иду… Вы из Чивья?
– решил убедиться Люсьен.

–  Да, из Чивья, - подтвердил человек.
– Пришли порядок навести в ваших горах, раз сами не справляетесь. Так ты видел дикарей?

–  Они ушли в скалы, вчера ночью еще были там. Надо подняться там, где завал, я могу показать, - предложил стражник.

«Туда уже пошли,» - остановил его смертоносец.
– «Твоя душа все еще открыта. Я вижу, что ты шел, чтобы поговорить с Оком Повелителя. Что ж, садись на меня, твое дело кажется мне важным.»

Люсьен подошел, ловко забрался по услужливо подставленной ноге. Упряжи на смертоносце не было, пришлось лечь, обхватив руками хитин.

–  Так ты думаешь, Лорк, не нужно идти дальше?
– с сомнением спросил лучник.

«Этот воин никого не встретил,» - ответил паук.
– «Дальше дорога пуста до самого Хажа. Возвращаемся.»

–  У него открыта душа?
– смертоносец, что нес чивийца, побежал рядом с Лорком. Лучник с сожалением на лице снял стрелу с тетивы.
– Ты, Люсьен откровенный парень, это хорошо.

–  Как тебя зовут?
– спросил стражник. Ему не хотелось объяснять, что он не умеет прятать мысли от восьмилапых.

–  Валари. Ты знаешь, что случилось с нашим караваном?

«Он знает. Гонцы упоминали человека по имени Люсьен,» - поддержал разговор паук по имени Лорк.
– «Я сейчас передам тебе его знание.»

Лучник замолчал, сосредоточенно внимая смертоносцу, который передавал картинки произошедшего человеку. Люсьену стало неприятно - теперь его душа открыта не только паукам, но и людям! В Хаже так делать не принято.

–  Ух ты!
– поразился Валари.
– Агни молодец. Да он всегда был крепким орешком. А Олаф, значит, остался без волос… Он точно погиб, Люсьен? Мог спастись?

–  Нет, мог попасть в плен к повстанцам, - предположил стражник.

–  Ну, это все равно. Олаф-сотник не из тех, кто станет долго разговаривать с предателями-дикарями. Жаль… Сам Смертоносец Повелитель расстроился. Да, Лорк?

«Не следует обсуждать Повелителя,» - строго сказал паук.

–  Значит, они действительно встречались, разговаривали?
– Люсьен вспомнил разговор с чивийцем.

–  Да, Олаф взлетел быстро и высоко. Но и упал неожиданно… Что же вы не дали каравану хорошей охраны? Хотя, вы не знали, что Гволло погиб, наверное.

«Принцесса находилась на попечении Смертоносца Повелителя,» - опять встрял восьмилапый.
– «В его караване - все равно, что у него в гостях. Мирза, как Око Повелителя, должен был защитить ее. На нем позор.»

–  Ладно, чего уж теперь Мирзу ругать. Лежит под камнями, червями изъеденный, - вздохнул Валари.
– Значит, Люсьен, ты простой стражник? А почему тебя за спасение принцессы не сделали хотя бы десятником?

–  Я бывал десятником, - пожал плечами Люсьен.
– В карауле или на охотах…

–  Что значит «бывал»? Десятником становятся раз и навсегда, по крайней мере в Чивья. А провинился - умер как десятник. Если бы ты спас принцессу нашего города… Она, правда, тяжела, ее бы ты по скалам не утащил. Но если бы спас - получил бы сотника, не меньше. Что у тебя за дело к Оку Повелителя?

«Не расспрашивай его,» - попросил Лорк.
– «Даже я не должен бы был знать. Важное дело. Думаю, его следует обсудить не с Оком нашего отряда, а с Оком армии.»