— О больших деньгах, — напомнил Пиндрик. — Но я бы хотел понять, кто их платит.

— Да я клянусь тебе, что это не бандиты. С ними обязательно надо работать, — уговаривал Циркач.

— И все-таки дяде Воше мы должны сообщить. У тебя чего, «Пионерская зорька» в жопе заиграла? Мы уж который год на контору ишачим? Нас там кидали всерьез? Ни разу. А эти кинут при первой же возможности. Чует мое сердце. Подстраховаться надо. Уж больно они, собаки… — он поискал слово, — интеллигентные!

Циркач поглядел на Пиндрика чуть ли не с восхищением: умнеет парень с годами. Потом буркнул.

— Да успокойся ты! На самом деле я все продумал. Просто не хотел говорить раньше времени. С Крошкой встречаться поеду я. Вот оттуда все и передадим.

— Так не один же поедешь, — усомнился Пиндрик. — Сумеете обставить передачу незаметно?

— Сумеем. Ну, все, алес. Пошли к ним, не стоит больше напрягать людей. Да, кстати, координаты Шкипера и Фила вспомнишь?

— Должен вспомнить.

— Ну и порядок. А о том, что мы кому-то подчиненная группа…

— Циркач, я ведь только на вид маленький. А с головой у меня все в порядке. Ты забыл, что ли?

Дверца была приоткрыта, их ждали.

— Кому звоним? — по-деловому осведомился Мышкин.

— Ну, — замялся Пинягин, — Шкипера, то есть Володьку Пирогова, надо искать через МВД.

— Город, часть? — быстро спросил Мышкин.

— Тверь, ОМОН.

— Достаточно. Сидоров, звоните!

Однако! Недооценил Пиндрик лаконичности и деловитости «доцента» Мышкина.

— Стойте! — спохватился Игорь. — Этого недостаточно. У него же там совсем другая фамилия: Рыжов. Рыжов… сейчас, погодите, Федор… Степанович… Да, точно, Степанович.

— Звоните, Сидоров, звоните.

— Ну, а у Фила, то есть Петра Головленки, я думаю, мобильник должен быть всегда под рукой, куда бы его не занесло, вообще-то он в Киеве сейчас обитает, а от Киева ехать…

— Лететь, — поправил Мышкин. — Номер давайте.

— Но говорить-то все равно буду я.

— Конечно, конечно. Или Борис. Дальше.

— Вот с Крошкой, с Андрюхой Большаковым, хуже всего, — вступил Циркач. — Я вам как-то рассказывал. Помните? Он в глухой деревне живет, там не то что телефона нет, там почту не каждую неделю приносят.

— Но он точно там?

— Точно, — сказал Борис, — если б уехал, обязательно через Москву. А как тогда с друзьями не повидаться?

— Хорошо. Деревню можете показать на карте?

— На карте Московской области? — глупо переспросил Пиндрик.

— Лучше, конечно, на карте Антарктиды, — не удержался Мышкин от язвительного замечания, даже о спешке позабыл.

А один из сидящих сзади уже передавал Пиндрику раскрытый ноутбук, в маленьком окошке, в углу экрана светилась надпись: «Идет загрузка». И дальше какие-то цифры.

— С электронной картой работать умеете? — строго поинтересовался Мышкин.

— Да уж! Не боги горшки обжигают, — ухмыльнулся Игорь.

И действительно он довольно быстро нашел на топографической карте бывшего Советского Союза крошечную деревушку Бадягино Волоколамского района, в которой и был-то всего один раз в жизни.

— Не такая уж и глушь, — заметил Мышкин. — И все-таки, Панкратов, пусть готовят вертушку, нечего там по проселкам на машинах шкондыбать. Лететь-то придется вам, Борис. Боюсь, мои ребята вашего друга не уговорят.

— Понятное дело, — согласился Игорь.

Однако дальше всех оказался Фил, он же Петя Головленко. То есть его совсем нигде не оказалось. Мобильник не отвечал. Однако номер Фила по-прежнему существовал и зарегистрирован был на то же имя, больше того, аппарат был включен, вот только абонент не брал трубку. Это могло означать что угодно, но мысли полезли в голову самые мрачные. Петя не расставался с мобильником даже в ванной, а на ночь или просто, если хотел отдохнуть, обязательно отключал его, но никогда не прятал под подушкой. Конечно, бывают ситуации нетипичные, но все же…

Они перезвонили ещё раз через пятнадцать минут. Эффект получился прежним. Причем, ни Циркач, ни Пиндрик не знали названия и адреса фирмы, где работал Фил, а квартиры Петя любил менять часто, никто из друзей не удивился бы, даже узнав, что он живет в отеле, тем более, если в пятизвездочном. В общем, кроме мобильника — ни одной зацепки. А мобильник молчал.

И ещё через пятнадцать минут, уже в дороге, Мышкин предположил:

— А может, у него по той или иной причине сигнал слишком тихий? У нас есть возможность сделать звук несколько громче.