– Ой! – проснулся Колян. – Кыся, ты что делаешь?

Я не успела ничего объяснить. Лицо мужа расплылось в довольной улыбке.

– А, знаю! – сказал он. – Ты решила порадовать изголодавшегося супруга веселыми сексуальными играми? Я совсем не против, но, может быть, ты возьмешь вместо свечи что-нибудь такое, что не причинит мне боли? Я не мазохист!

– И я не садистка, – согласилась я, поспешно задувая свечу.

Заодно поднесла к уху трубку мобильника и услышала длинные гудки. Очевидно, деликатный Моржик отключился.

Пробудившийся Колян, исполненный самых игривых желаний, побежал на кухню, чтобы найти там что-нибудь подходящее для небольшого эротического шоу. Достал из холодильника баночку меда, победно потряс ею в воздухе, и тут опять зазвонил мой сотовый.

– Послушай, ты не знаешь, как называется секусальное извращение, при котором человек любит слушать, как другие занимаются любовью? – грустным голосом спросила Ирка.

Я не знала и переадресовала вопрос Коляну.

– Может, аудиоризм? – предложил он новый термин. – Вуайеристы – это те, кто смотрит. Пусть аудиористами будут те, кто подслушивает!

Я передала сказанное Ирке. Она тоскливо вздохнула и призналась, что ей, в принципе, глубоко плевать, как это называется. Гораздо больше ее интересует, можно ли от этого вылечиться и как именно. Оказывается, четверть часа назад она встала с постели, чтобы попить водички, и застукала на кухне полуголого Моржика с приклеенной к уху телефонной трубкой. В трубке, которую ревнивая Ирка у супруга тут же отняла, раздавались какие-то подозрительные звуки.

Смекнув, в чем дело, я поспешила успокоить расстроенную подругу. Наверняка именно в этот момент Моржик по телефону отслеживал мои эротические упражнения с горящей свечой! Недоразумение разъяснилось, и Ирка повеселела. Воспользовавшись моментом, я попросила ее прояснить заодно и темную историю с загадочными бородавками. Кто, в конце-то концов, покрылся черными горошинами?!

Ирка, которой об этом ничего не было известно, страшно встревожилась. Она решила, что ее любимый Моржик порос бородавками и ничего ей о них не сказал. И подруга поступила так же, как часом ранее я сама: пошла осматривать спящего мужа, вооружившись осветительным прибором. С той разницей, что в моем случае это была свеча, а в Иркином – массивный торшер на длинной ножке.

Ирка осторожно оголила почивающего Моржика – мы с Коляном были в курсе происходящего, потому что подруга комментировала свои действия по сотовому.

– Баба, баба! – с мукой в голосе неожиданно пробормотал спящий.

Ирке это не понравилось, и она занесла над мужем торшер. Чтобы лучше видеть его артикуляцию, не более того! Но внезапно пробудившийся Моржик, очевидно, превратно истолковал намерения супруги.

– Ой! Не надо! Я больше не буду! – испуганно воскликнул он.

Мы с Коляном тоже это слышали и замерли в ожидании дальнейшего развития событий. Даст ему Ирка торшером прямо сейчас или сначала все-таки выяснит, о каких именно бабах идет речь?! Наше любопытство осталось неудовлетворенным:

– Я перезвоню, – металлическим голосом пробряцала Ирка в трубку. И отключилась.

Гадая, что такого натворил Моржик, чего впредь обещал не делать, мы с Коляном закипятили воду в чайнике и сели пить чай с медом. Напрочь забыли, что предполагали использовать его совсем для другого!

– Ничего, у нас еще есть вишневое варенье! – заглянув в холодильник, сообщил Колян.

– Оно с косточками! – возразила я.

– А я люблю косточки! – С этими словами муж игриво пощекотал меня под ребрами.

Я пискнула, и тут же очень похоже пискнул телефон. Звонила Ирка. Чтобы сказать, что с Моржиком она разобралась.

– Боюсь спросить, как именно! – прошептал Колян, прислушиваясь.

Сотовый я держала в руке так, чтобы мы оба могли слышать Ирку. Оказывается, когда она неожиданно разбудила мужа, ему снились снежные бабы. Очень холодные, что означало (по Фрейду и по Моржику) – абсолютно фригидные. Стало быть, и ревновать не к чему. Моржик ничего плохого не делал, мирно спал и во сне видел себя маленьким шалуном, укравшим у снеговика морковку. Ирку с торшером он спросонья принял за разгневанную ледяную бабу со снегоочистительной лопатой наперевес, потому-то и обещал, что больше не будет. В смысле, не будет красть морковки. Во всяком случае, у снеговиков.

– Послушайте, а что же с бородавками-то? – Я еще не забыла, с чего все началось.

Оказалось, что с бородавками все нормально. Нет никаких бородавок! За эти самые бородавки Моржик принял нашлепки из запаренного в кипятке «Бородинского», которые Ирка налепила на задницу моему персидскому коту.

– Это еще зачем? – громко удивился Колян.

По его лицу было видно, что его снова посетили мысли о применении в эротических целях разнообразных подручных средств.

Оказалось, ничего сексуального, боже упаси! Просто Ирка вечером попыталась избавить от колтунов слегка запаршивевшего перса. Где смогла – расчесала свалявшуюся шерсть, где не смогла – выдрала несколько клоков. А на образовавшиеся розовые проплешины по моему совету прилепила хлебные компрессы. Чтобы поскорее выросла новая шерсть, чистая и шелковистая. А Моржик решил, что это уродливые черные бородавки и, в свою очередь, захотел кота подлечить. Но теперь уже не хочет, потому что понял, что ошибался.