— А-а… Пошла слава по земле Русской!

— Пошла, пошла… А хочешь всю схему узнать? Настал черед удивляться Тульскому:

— А велики ли секреты?

— Не велики, но любопытны. Артур озадаченно поскреб в затылке:

— Артем, я не понял, ты что — харчуешься у них?

Токарев-младший сузил глаза:

— Ну, зачем сразу так-то? Там урюк на урюке, все одним миром мазаны… Когда они честных граждан обувают — это, разумеется, без меня… Я и пацаны — мы иногда прикрываем этих уродов, когда к ним картежники заезжают или оптовые скупщики — чтоб чего не вышло. Так, наблюдаем…

— Нормальный расклад, — ухмыльнулся Тульский. — А отец — в курсе?

Токарев нахмурился — видно было, что вопрос Артура задел за больное:

— О чем-то, думаю, догадывается… А о деталях мы не говорим. У него времени нет. Да и я, ты не думай — я в криминал не лезу. Просто пацанов знаю — вот и подворачивается иной раз какая-нибудь халтурка… А что делать? Все веселее, чем в моем НИИ сидеть, тем более что я там и на хрен не нужен — неделями могу не появляться — никто и не хватится. Там народ уже просто одурел от создавания видимости какой-то деятельности.

Тульский вспомнил все, что ему рассказывал о сыне Василий Павлович несколько лет назад, и кивнул без улыбки:

— Понимаю. И велика ли прибыль у мироедов с Макарова?

— А ты действительно хочешь расклад узнать?

— Не повредит?

Артем отмахнулся:

— Мне — нет, я в твою деликатность верю.

— Ну, тогда… — Артур встал и с хрустом потянулся, а потом взялся за куртку: — …тогда давай, кажи свое хозяйство, веди в закрома…

…Ко второй половине дня народу в магазине на Макарова да и вокруг него было более, чем достаточно — давали какие-то умопомрачительные женские замшевые сапоги, так что даже в «чековом» образовалась очередь и слякоть на полу. Заходить внутрь Токарев с Тульским не стали, так как обоих могли узнать в лицо. Парни примостились на набережной напротив. Начинало смеркаться, моросил легкий дождик, не по-апрельски холодный. От мокрого гранита парапета брюки быстро промокали.

— Схема следующая, — начал Артем, — видишь вольготно перемещающихся граждан с походкой пеликанов?

— «Не ищите меня в Вашингтоне»?

— Ага. Это они — те самые: Костя Могилев, Саша Лерп, Юра-Швед, Ося, Володя-Мушка… Они, как правило, «ломают» в честную, по «один-один». Но, если светит барыш серьезный — из Грузии, там, товарищ приедет или еще какой-нибудь насос — могут кинуть и через «куклу». Но не сами лично. Они только договорятся о встрече, скажут, что денег сейчас нет и сведут с Аликом, есть такой, а сами отойдут в сторонку… Даже если на следующий день терпила с ментами нагрянет — они не при чем!

— Лихо! — восхитился Артур. — А если таких эпизодов с десяток накопать?

Токарев пожал плечами:

— Тогда, конечно, их дело — табак. Но кто копать-то будет? Часть оперов из «тридцатки» на прикормке, а остальным — в лом документировать, как, кстати, и тебе…

— Есть такое дело, — улыбнулся, соглашаясь Артур.

В этот момент Токарева окликнули:

— Тема!

От магазина к ним подбежал какой-то спортивного вида парень. Артем оторвался от набережной, шагнул к нему навстречу, подал руку… Они перешушукнулись о чем-то несколько минут, потом Токарев кивнул и вернулся к Тульскому:

— Артур, помнишь «Кавказскую пленницу»? Как там Мкртчян сказал: «Вы даже можете лично участвовать в этом старинном обычае!»

— В смысле? — не понял опер.

Артем внимательно посмотрел на него и практически без колебаний пояснил:

— Сейчас Володя-Мушка берет крупную партию чеков — тысяч под пятнадцать из расчета рубль семьдесят пять копеек за чек — когда крупные партии, тогда курс ниже. Берет в честную. Пассажира, вроде, знает — неделю назад брал у него штуку. Тем не менее попросил моего знакомого — боксера подстраховать. А тот, как на грех, один у магазина — наших никого. В общем, он с ними в машину сядет, на заднее сиденье, а меня попросил просто посмотреть. Я должен метрах в пятидесяти постоять…

Тульский понимающе кивнул:

— Должен — так стой.

Артем немного замялся:

— Артур, я только не хочу, чтобы ты подумал, будто я тебя втемную втягиваю куда-то…

Тульский по-шпански ощерился и цыкнул зубом:

— Брось, никуда ты меня не втягиваешь… Иди, зарабатывай себе на хлеб… Да и про мой бутерброд можешь подумать…

— Тогда смотри: через несколько минут с Малого вырулит белая «пятерка» с Володей за рулем. В машину сядет продавец. Затем к машине подойдет наш боксер и сядет на заднее сиденье. Жигулъ проедет по набережной за светофор, и там, под первым домом, они все и пересчитают… Как продавец к Мушке сядет, я пойду пешком по набережной и буду их там ждать.

— Так и меня возьми за компанию! — загорелся Тульский.

— Пошли!

В этот момент к магазину вырулила белая «пятерка», и к ней тут же подошел элегантный молодой человек в замшевой куртке и в тонких манерных замшевых перчатках в цвет. Он распахнул дверь машины, махнул длинными рыжими кудрями и хлопнул себя по нагрудному карману, демонстрируя, что, мол, мошна — при нем.

— Все, садится! — прошептал Токарев, хотя и мог бы говорить в полный голос — у магазина его бы все равно не услышали. — Двинули!