– Оливер?

Он неподвижно смотрел перед собой.

– Все нормально, – сказал он. – Мы ведь не хотели больше об этом говорить. Этого же не случилось, правда? Мы просто продолжаем жить с того момента, когда расстались вчера в обед.

– Точно, – ответила я, готовая в тот же миг снова разразиться слезами.

Но я взяла себя в руки. На сегодня слез было достаточно.

– Дюрр звонил мне сегодня десять раз, – произнес Оливер, чтобы сменить тему, – Телекомпания хочет получить пилотный выпуск программы уже в сентябре. Значит, нам необходимо срочно найти подходящий сад для этого проекта и представить команду, которая будет над ним работать.

– Это тоже должны делать мы?

– Я не имею в виду съемочную группу. А тех людей, которые станут помогать нам в роли садоводов.

– Но ведь уже август. И я не знаю, где мы сможем так быстро найти этих людей. И где возьмем подходящий сад.

– Мы должны это сделать, – сказал Оливер. – Как ты думаешь, а не начать ли нам с отцовского сада?

– Это выставит тебя в нехорошем свете, если ты в качестве первого опыта попытаешься преобразить сад собственного отца, – ответила я. – Нет, нам нужен кто-то другой, А как насчет Элизабет? У нее потрясающий дом, но на участке с момента постройки дома ничего не делалось. Земля заросла сорняками. Это могло бы стать для нас идеальным полигоном, А Элизабет, Ханна и их дети с удовольствием пойдут сниматься на телевидение.

– Что ж, хорошо. Тогда попытаемся начать с твоей подруги Элизабет.

Я понимала, что если дело заладится и все пойдет так, как я задумала, то Элизабет совершенно бесплатно получит великолепный сад рядом с домом, а я еще смогу и заработать, на этом.

– Десерт? – спросил Оливер.

Он снова стал таким, как всегда. Словно вчерашнего вечера и в самом деле не было.

– С удовольствием, – сказала я.

Все, кроме меня, возвратились к обычному распорядку дня. Последовавшие недели проходили, словно так и должно было быть. Если смотреть не слишком пристально. Доктор Бернер, Хуберт и Шерер продолжали следить за нами круглые сутки, господин Кабульке отшкурил и покрасил двери в наших руинах, а Эвелин опробовала на отремонтированной кухне все рецепты зелий из конопли, которые ей только удалось найти в Интернете. Штефан делал вид, что между нами все разъяснилось. Он прекратил аферу с Петрой, в благодарность за это я приложила максимум усилий, чтобы не быть ему неприятной. Мы не особенно много разговаривали друг с другом, он совсем перестал заниматься бухгалтерией и сосредоточился на поисках работы. Относительно «потерянного времени», проведенного в нашем питомнике, он писал в резюме, что трудился все это время «независимым советником по экономическим вопросам».

– Впервые в жизни я рад, что мой отец повсюду сует свой нос, – как-то сказал мне Штефан. – Если бы не он, то за последние два года я набил бы немало шишек.

Но благодаря Фрицу он получил возможность поговорить о работе с директором по персоналу в фирме, которой раньше руководил сам Фриц. И в которой, кстати, трудился и Эберхард.

– Ого, – сказал Эберхард на одном из наших воскресных семейных завтраков. – Получается, что мы в одно мгновение определились на работу. По мне, это довольно странно.

– Определение на работу не означает одновременного занятия высоких должностей, – проговорил Штефан. – Впрочем, директор по персоналу был просто очарован моим резюме. Я именно то, что им нужно.

– Ого! – недоверчиво сказал Эберхард.

– Этот человек кое-чем обязан мне со старых времен, – объяснил Фриц.

– Ах так! – вставила Эвелин.

– Они ищут человека на новое место в филиале в Чикаго, – произнес Штефан. – Я должен буду принять там руководство отделом маркетинга, пока дело наладится, и через пару лет вернуться в Германию. Это уникальный шанс. – Он посмотрел на меня.

Очевидно, я не смела даже в мыслях как-то лишить его этого уникального шанса.

– Чикаго очень далеко, – произнес Оливер и тоже посмотрел на меня.

Я пожала плечами. Я не собиралась ехать в Чикаго, но здесь это никого не касалось.

– Чикаго звучит заманчиво, – мечтательно произнесла Эвелин. – Там бывает по меньшей мере четыре времени года.

– Ого, – подхватил Эберхард, обращаясь к Штефану. – На такое место существует как минимум триста претендентов. Ты не думаешь, что твои шансы не так уж и велики? Я бы сказал, почти нулевые.

– А я бы сказал, что идеально подхожу для этой работы, – заявил Штефан. – Кроме того, директор по персоналу кое-чем обязан папе.

– Этому директору слегка за тридцать. Когда ты уходил на пенсию, – заметил Эберхард, обращаясь к Фрицу, – он, должно быть, ходил в детский сад.

– Я только десятый год на пенсии, – уточнил Фриц. – А малыш Юрген – это было, видимо, имя директора по персоналу, – был тогда самым младшим членом моего штаба. Он мне за многое должен быть признателен.

– Как хорошо для Штефапа, – сказал Эберхард.

– Как хорошо для всех нас, – подтвердила Эвелин. – Ты, кажется, тоже имеешь свой кусок хлеба на этой фирме, Эберхард?

– Мы познакомились с Эби, когда он уже давно там работал, – агрессивно вступилась за мужа Катинка. – Эби получил эту работу просто потому, что хороший специалист, а не благодаря каким-то отношениям.

– Я тоже хороший специалист, – проговорил Штефан. – А связи сегодня нужны только для того, чтобы иметь возможность показать, насколько ты хорош.