Доски скреплялись в тома. И волхв понял, что не успеет… И заплакал…

— Старость не радость! А у мальчишки — все впереди! Годы размышлений, годы ошибок и прозрений, и он сумеет гораздо больше…

— О боги! — прокряхтел Cтанимир, вновь склоняясь над дощечками.

Да, эти руны с ним не говорили. Он даже провел по строкам чуткими пальцами, погладив восковую поверхность.

В какой-то миг ему показалось, что незримый коварный враг накидывает прочную сеть волшебных символов, и старик, на всякий случай, коснулся своих оберегов — когтей петуха и клыка вепря.

Очутись Станимир на улице, он различил бы далекий перезвон клинков, но волхву нет дела до воинских забав, его забава куда увлекательней.

…Как и воевода Домагоща, Дорох слыл обееруким. Мягкими и осторожными шагами он приближался к словену. Ругивлад тоже двинулся вперед, не обращая внимания на укоризненный взгляд Волаха.

Тот ведал, что соперник словена не раз и не два участвовал в схватках один на один и настолько умело владел своим парным оружем, что, пожалуй, мог бы рассчитывать на легкую победу. Но здесь поединщик его выдался не из местных.

Дорох ругался цветасто. Словен с трудом улавливал смысл развесистой, как дикий шиповник, брани, что была понятна каждому пацану Домагоща, но не ему, словену по рождению и ругу по воспитанию.

Вдох. Задержка. Выдох.

Внешне Ругивлад казался спокойнее разомлевшего на солнце сытого полоза. Дорох жаждал иного: разозлить, заставить ошибится. Иная оплошность может оказаться роковой для противника.

Снова вдох. Задержка. Снова выдох.

«Попробую, раз и тебе этого хочется!» — решил Ругивлад, отводя первый удар и моментально уворачиваясь от второго. Но злость не приходила, и только когда вятич начал поминать достоинства Ольги, которых словену, понятно, не видать, как своих ушей…

— Зачем она тебе, Дорох? Что ты можешь ей дать? — прорычал словен.

Проклятье! Сбил дыхание, незамедлительно прозевав меткий удар в левый бок. Впрочем, пластины держали.

— Дурак! С бабами надо по-простому! Что она мне даст! — отозвался Дорох и выругался, тут же получив в предплечье.

«Квиты!» — закипело внутри.

Шагах в тридцати от места поединка стояли Волах, непривычно серьезный Кулиш и еще несколько сторонников Ругивлада. По другую сторону поля виднелся стяг радогощинской жупы. Там, у поваленного дерева, расположились столь же немногочисленные люди Дороха и его отца.

Раннее утро и лесная поляна в глуши были выбраны воеводой из желания избежать возможных стычек и окончательного раскола родов земли Вантит.

Присутствующие должны видеть: поединок ведется по всем правилам, и никто не вмешивается в мужской разговор двух женихов. Каждый из них обещал, что не примет помощи со стороны и воспользуется в поединке только тем оружием, что принес с собой.

Буревид не слишком опасался за жизнь сына. По его мнению, чужак, оскорбив «главу всех глав», поступил глупо. А ведь мог бы убираться к Чернобогу — и остался бы цел! В Радогоще уже готовились к свадебным торжествам.

Прежние соратники Владуха, хоть чужеземец и снискал в минувшей битве уважение и славу, тоже не особенно верили в его победу. Были, однако, и такие, что, не сомневаясь в исходе, вначале хотели поединка, а теперь же горько раскаивались в содеянном. Воевода стоял бледнее смерти в ожидании воистину страшного. Он-то видел, что чужак щадит Дороха и забавляется с ним, незаметно подводя врага к развязке.

…Бой продолжался с переменным успехом. Несколько раз обменявшись ударами, противники вели себя куда осторожнее. Они кружили по полю, гоняя друг друга по колено в стелившемся у самой земли тумане. К удивлению невысокого и коренастого Дороха, долговязый чужак ничуть не проигрывал ему в ловкости. Однако у волхва был окровавлен бок, а вятич то и дело опускал вниз задетую руку.

— Не устал, словен? — усмехнулся Дорох.

Звякнув о клинок Седовласа, один его меч скользнул вниз и съехал к гарде, а второй едва не достал врага в живот.

— Куда там? Только разогрелся! — уже зло пробормотал Ругивлад, парируя.

Вдох. Задержка. Выдох.

— Нет, ты все-таки устал!

Довольный этим Дорох вновь принялся без удержу подначивать противника:

— Слабеешь, чужак? Бабы любят веселых, сильных! Бабам нужны мужики, у которых стоит, как кол. Да куда тебе, от одной-то каши? Ты, чужак, и самого простого, как видно, не умеешь… И недели не пройдет, а я введу Ольгу женой в отчий дом! Впрочем, ты этого уже не увидишь, чужак!..

Выдох! Откат! Вдох!

— Вот и она!

Дорох резко подался назад и поднял меч к небесам в приветствии, глядя при этом куда-то за плечо Ругивлада.

— Меня не проведешь!

Вдох! Задержка! Выдох!

— Пора! — решил, наконец, черный волхв.

— Не может быть? — удивился Дорох, почувствовав, как костлявая когтистая лапа схватила его за самый мозг и начала мять, равномерно и безжалостно, все сильнее и быстрее.

«Что это! О, кощеево отродье! Пусти меня!» — он дико вскрикнул, роняя ставшее во сто крат тяжелее оружие.