Стены оставались из неотесанного камня, грубо скрепленного раствором. В десяти метрах по ходу коридор перегораживала массивная дверь, для стягивания досок которой предки не пожалели толстых стальных полос.

Найл потянул на себя вделанное в нее холодное железное кольцо, и дверь распахнулась.

Внутри стоял светлый бойцовый паук, который, узнав правителя, опустился в ритуальном приседании, а потом освободил проход, сдвинувшись в специальную стенную нишу. Посланник, кивнул, испустив импульс приветствия и двинулся дальше.

Застоявшийся воздух отдавал влагой и плесенью, от каменных стен веяло жутким холодом. Зато насыщенность ментальной энергией оказалась столь велика, что вполне заменяла свет. Или, точнее, сумерки. С трудом различалась кладка стен, массивные балки перекрытий.

Дальше рукотворные стены закончились. Теперь по обе стороны шла скальная порода — не то мел, не то известняк. Через сотню метров стены резко раздались, потолок поднялся вверх. Это был уже не коридор, а широкая галерея, своды которой кое-где подпирали неровные колонны. Откуда-то издалека доносились звуки мерно капающей воды.

— Рад видеть тебя, Посланник Богини, — вспыхнули в сознании слова приветствия.

— Рад видеть тебя, Грель. — Собственно, паука Найл не видел, всего лишь узнав его ментальные интонации.

— Какие вопросы привели тебя в это тихое место, Посланник Богини? — произнес смертоносец ритуальную фразу. Меня привело чувство долга, — ответил Найл. — Мне кажется, вам настала пора подкрепить силы.

— Поесть действительно хочется, — оживился Грель, выбираясь из ниши в стене. Поскольку кормежка не регламентировалась древними обычаями, он мог позволить себе разговаривать обычным языком и вести себя согласно собственных привычек.

— Вы можете выйти ради этого на поверхность?

— Безусловно! А то мы все отвыкли от солнечного света.

— Боюсь, света вы не увидите, — замялся правитель. Обряд придется проводить ночью.

— Это хорошо, — согласился смертоносец. — А то мы все отвыкли от солнечного света.

Пожалуй, все, связанное с едой, казалось Грелю «хорошо».

— Но мне бы хотелось провести все действия согласно обрядам Провинции. Вы должны будете вести себя так, как ведут себя пауки тех земель.

— Мне незнакомы их обряды, Посланник Богини, — уже не столь бодро ответил восьмилапый.

— Я был на этом празднестве, — сказал Найл, закрывая глаза и воскрешая в памяти события полугодовой давности. Он сосредоточился, пытаясь как можно тщательнее прорисовать все, до мельчайших деталей, а потом коротко выстрелил в Греля движущейся картинкой, — Смотри!

В центре галереи вспыхнул темно-красный костер. Он полыхнул сразу, полностью захватив сложенные поленья. И одновременно зазвучал барабан, низким эхом отражаясь от неестественно голубого купола. Барабан звучал грозно, утробно и ритмично, и молодые люди в центре сдвинулись со своих мест, ступая сперва неуверенно, а потом все смелее и смелее, начиная закручиваться в танце.

Ритм убыстрялся, танцоры двигались все скорее и скорее, завораживая правителя, впервые в жизни услышавшего музыку и увидевшего танец. Вот один сбросил с себя тунику, другой. Мгновение — и в бешеной пляске замелькали совершенно обнаженные тела.

Это было то, что Найл видел глазами — мысленно он ощущал, как мечутся по залу волевые импульсы, слегка касаясь танцоров, отчего те вздрагивают, словно от разрядов электрического угря, и начинают двигаться еще быстрее.

Вот волевая петля захватила одну из девушек, та стремительно подбежала к смертоносцу, и упала перед ним на колени, широко расставив руки. Миг — и трепещущее тело разорвано в клочья, залито пищеварительным соком и всосано в ненасытные пасти. Другой танцор вырвался из центра, тоже с широко раскинутыми руками упал на колени, и тоже был разорван на куски. Но барабан бьет, сумасшедший танец продолжается, разбрасывая в стороны сильные, молодые, обнаженные тела. И глазами Найл видит весь этот кошмар, но мысленно ощущает восторженный экстаз молодых людей, их радость самопожертвования. Даже боль в момент смерти не причиняет им мук, они получают от этого удовольствие, радость… Они счастливы!

— Хо-о, — правитель с облегчением выдохнул, заканчивая рассказ. Ты понял?

— Мы должны сперва как можно сильнее их раскрутить, застить сознание, внушить радость от того, что сейчас произойдет, и только после этого начинать трапезу?

— В общем, да, — кивнул Найл.

— Мы сможем это повторить, — твердо пообещал Грель.

— Тогда… Ждем вас после заката, — кивнул Найл. Процесс обучения закончился. Смертоносцы обладали великолепной памятью и в любой миг могли восстановить в памяти все увиденное или «услышанное» в жизни до мельчайших подробностей. Если Грель понял и запомнил инструкции Посланника, можно не сомневаться, что все они будут в точности восприняты всеми обитателями подземелий и столь же скрупулезно исполнены.

Первыми на вечернюю площадь пришли «жертвенные люди». Тщательно отмывшиеся, в новых белых туниках, они смиренно шествовали в последний путь — но души их метались в беспокойстве. Разумеется, они знали, что сейчас, в ближайшие часы обретут бессмертие, соединятся в единое целое с высшими существами, правителями вселенной и любимцами Богини. Но понимали и другое: с этого часа их самих — с руками, ногами, головой — больше не станет. Миг преобразования приближался неведомым, желанным и страшным мигом.