– Перестань, – другой голос, более холодный. Говоривший привстал, но Блайи не смог разглядеть его лица – только зеленую потрепанную рубаху без рукавов и желтую повязку на голове. – Вас там раз, два и обчелся. Остальные ушли в город, совать нос не в свои дела. Их предупреждали? – нестройный хор подтвердил, что да, конечно, по-хорошему предупреждали. – Мы вам ничего не сделаем. Уберите вашу дурацкую стрелялку и спустите трап.

«Ага, не сделаем, – хмыкнул про себя Блайи и с сожалением вытянул из ножен свое единственное оружие – короткий широкий клинок, больше напоминавший кинжал-переросток. Он купил его здесь, на ярмарке в Карташене, взамен оставшегося в доме недоброй памяти дона Кабортальезы легкого эстока. – Только выкинем за борт с камнями на шее. А донну Вальехо они наверняка заберут с собой. Она важная птица, не чета нам, ее дядюшка из кожи он вылезет, чтобы вернуть племянницу обратно. Как же все плохо получается…»

Лодка еле заметно скользнула вперед, еще немного приблизившись к «Вестрелу». Блайи настороженно покосился на корму – две фигуры возле баллисты не шевелились.

«Чего они ждут? Ну чего?»

– Вам все равно конец! – крикнули со шлюпки. – И вашему капитану тоже!

– Бей, – сухо скомандовал Алькасар. Загудела спущенная тетива, баллиста откачнулась назад, а отправившийся в полет болт с жужжанием воткнулся в задравшуюся лопасть весла, расщепив ее надвое.

– Вперед! – заорал зеленорубашечный, и в тот же миг неуклюже опрокинулся, едва не вывалившись за борт. Над ухом Ди Блайи что-то звонко щелкнуло. Бард непроизвольно присел и судорожно оглянулся.

Рядом стояла госпожа графиня. В руках у нее был арбалет, и она, прижав полированное ложе самострела к крыше палубной надстройки, торопливо перезаряжала его. Тут же были разложены в ряд несколько мешочков с болтами.

– Агнесса, что ты здесь делаешь? – выдавил из себя Блайи.

– Дышу свежим воздухом, – огрызнулась племянница градоправителя, и носком бархатной туфельки подтолкнула к барду второй арбалет, валявшийся на досках палубы. – Забирай.

– Откуда он взялся? – Ди Блайи в растерянности поднял оружие.

– В трюме из сундука стащила, – девушка справилась с тяжким делом перезарядки, подняла арбалет к плечу и снова выстрелила по лодке. Как показалось Блайи, ее стрела нашла свою цель. На корме глухо ухнула баллиста – второй болт лег прицельнее, почти на уровне воды. Шлюпка, тем не менее, продолжала двигаться вперед, а вторая, сменив курс, зашла со стороны кормы. – Да стреляй же! Они вот-вот до нас доберутся!

Бард наконец справился с внезапным оцепенением, схватил первую попавшуюся стрелу, сунул в щель и, почти не целясь, торопливо дернул за крючок. Кажется, он промахнулся, но ненамного. Над головой присвистнуло – оседлавший нижнюю рею грот-мачты Сойрус присоединился к общему веселью.

Несколько последующих мгновений навсегда выпали из жизни Ди Блайи, а если и вспоминались, то обрывками кошмарных снов. Однако в тот момент – он запомнил точно – ему не было страшно. Было весело и легко, точно все происходило не с ним, а с кем-то другим.

В памяти сохранились короткие щелчки арбалетов, хлопанье баллисты, цокающие удары, означавшие, что твоя или вражеская стрела попала в дерево, и другие удары, более мягкие, напоминавшие шлепки. Потом вертевшийся на рее Сойрус пронзительно завопил, к нему присоединилась Агнесса – взъерошенная, азартная и совсем не похожая на чопорную благовоспитанную девицу из хорошей семьи. Бард осторожно выглянул из-за фальшборта и тоже радостно заулюлюкал – первая шлюпка, высоко задрав нос, медленно погружалась в воду, с нее прыгали уцелевшие шемиты.

– На бак, на бак! – отчаянно выкрикивал Алькарас, и они побежали на бак, то есть на корму. Агнесса споткнулась на ступеньках лестницы, запутавшись в собственном подоле, они с Сойрусом вытянули ее наверх. Мимо проскочила Чинкуэда, а над бортом появился железный крюк и с хряском впился в дерево. Откуда-то высунулась плешивая человеческая голова с узким ножом в зубах, собака рявкнула прямо ей в лицо. Шемит завизжал, визг перешел в истошный вой, потому что Деррикова любимица с размаху вцепилась клыками ему в ухо…

Еще Блайи помнил, что с кем-то дрался, сбоку лязгали скрещивающиеся ножи, а сзади кричали «Отойди! Отвали в сторону, я его пристрелю!», но отойти было никак нельзя, и на лезвиях клинков вспыхивали ослепительные солнечные брызги… Чьи-то лица, надрывающиеся в крике рты, мелькание пестрых тряпок и снова хищный блеск оружия… Широкий нож белобрысого Рендо с размаху опускается, перерубленная веревка змеей скользит вниз, плещет по воде. Спустя мгновение туда же летит и выдернутый из досок крюк.

И становится очень тихо.

Блайи обнаружил, что сидит, привалясь спиной к вогнутому фальшборту, и насвистывает нечто залихватски-бессмысленное. Рядом развалилась Чинкуэда, тяжело дыша и ухмыляясь растянутой пастью. Морда рыжей псины была выпачкана в крови.

Кровь расплывалась бесформенными пятнами и по некогда белому рукаву рубашки Ди Блайи, но, кажется, она была чужой.

– Повезло, – пробормотали рядом. Бард нехотя поднял голову и обнаружил стоящего рядом Алькасара. Тот смотрел на море, провожая взглядом удаляющуюся шлюпку и качающиеся на волнах головы, плывущие к соседнему причалу. – Они не рискнули лезть дальше, удрали. Вряд ли вернутся. А Фарес еще об этом пожалеет…