– Что еще за Стефан? – поинтересовался Конан. Где-то он уже слышал это имя…

– О, Стефан – живая легенда Пограничного королевства, – со скрытым восхищением протянул Эрхард. – Обычно его называют Стефаном Королем Историй, а точнее – ужасных историй. Он дворянин, младший сын барона Вольфера из Замковой Скалы. Есть тут такое местечко, к восходу от Врат Черепа. Посмотреть издалека – так чистый замок, с башнями, бойницами, стенами, только создан не людьми, а природой… Младшенький отпрыск барона с детства обожал истории о демонах, духах и всякой нечисти, а в няньки ему досталась бывшая актриса, которая эти байки могла рассказывать дни и ночи напролет. И вот, когда Стефану стукнуло восемнадцать, он, вместо того, чтобы поддерживать воинскую славу баронов Замковой Скалы на турнирах и войнах, попросту сбежал из дома и отправился в путешествие по Пограничью и окрестным странам, собирая страшные истории. Со временем он начал сочинять собственные, рассказывая их по трактирам и постоялым дворам. Людям они нравились – кто же не хочет послушать про чудовищ, сидя в теплом доме у огонька? Стефана везде встречали с радостью, вести о его славе достигли даже королевских ушей. Его принимали и Нимед, и Элдаран Бритуниец, а в Аквилонии нашлись любители, которые записывают его истории и платят золотом за каждую новенькую сказку… Да только их слушать надо, а не читать!

– А ты слышал? – хмыкнул варвар. Теперь он вспомнил – год назад в Кордаве трепались о каком-то парне из Пограничья, складывающем жуткие рассказы. Тогда они все дружно посмеялись, пребывая в глубоком убеждении – жизнь порой бывает куда страшнее самых кошмарных сказок и преданий.

– Однажды, – с гордостью сказал Эрхард. – Года три назад, в «Короне и посохе». Представляешь, трактир был забит народом, и хоть бы одна муха прожужжала, пока Стефан рассказывал! Он тогда сочинил историю о старой ведьме и ее маленьком внуке…

– Ты начал про Бринвелктон, – решительно напомнил Конан.

– Я как раз к этому и подхожу! – обиделся сбитый с мысли Эрхард.

– Что-то непохоже, – буркнул киммериец.

– Похоже, похоже. Дело в том, что у Стефана есть повествование о заброшенном городке под названием Ло-Салим. Я его на ночь глядя рассказывать не буду, слишком оно жуткое, – сотник оглянулся по сторонам и на всякий случай притронулся к оберегу, висевшему на груди. – Суть его в том, что городок лишь казался заброшенным. С наступлением ночи на охоту выходили его подлинные хозяева – вампиры…

– Ну-у, – пренебрежительно протянул варвар. – Какие ж это сказки! Был я как-то в подобном городе, Джанайдар называется. Пришлось деру давать, как хозяева проснулись… А настоящие вампиры живут в Рабирийских горах, только их почти не осталось.

Конан неожиданно поймал себя на мысли, что с сожалением вспоминает о необычной встрече почти десятилетней давности в маленьком заморийском городке возле предгорий Кезанкии. Название городка за прошедшие годы напрочь позабылось, зато сохранилась память о хитрой желтоглазой девчонке, родившейся столетие назад в Рабирах и верно служившей короне Немедии. Собственно, и в Нумалию варвара занесла надежда повидаться с немедийской Ищейкой и еще кое с кем из давних знакомых, помнящих былые лихие денечки… А в итоге он теперь сидит где-то в заброшенной деревне, заваленной непролазными снегами, и слушает болтовню старого сотника!

– Как рассказывают, – невозмутимо продолжал между тем Эрхард. – Стефан как-то проезжал мимо Бринвелктона, как раз когда тот опустел. Проехался по улице, посмотрел вокруг и рассмеялся. Чисто, говорит, мой Ло-Салим. С тех пор и пошло – Ло-Салим да Ло-Салим…

– А ты уверен, что здесь не живут настоящие хозяева? – нарочито зловещим шепотом спросил Конан. Эрхард осторожно кашлянул и укоризненно посмотрел на веселящегося киммерийца:

– Все бы тебе посмеяться… А порядок в доме меня, честно говоря, пугает.

– В домах, – поправил варвар, посерьезнев. – Я был в соседнем, там все так же. И я уверен, что в любом из уцелевших домов мы обнаружим чистоту и пустоту.

– Погано, – мрачно подытожил Эрхард. В теплом доме сразу стало как-то неуютно, и все слышанные страшные истории, над которыми беззаботно смеешься при свете дня, начали обретать устрашающую реальность. Конан поближе придвинул к себе меч, а Эрхард обвел комнату пристальным взглядом, точно пытаясь выяснить, не прячется ли кто в темных углах и под лавками.

– Слушай, – нарушил повисшую в доме тишину киммериец. – Как думаешь – подвал здесь есть?

– Наверняка, – кивнул Эрхард. – А что?

– Рабирийским гулям все равно – ночь или день, хотя они предпочитают охотиться ночью, а днем прятаться, – медленно проговорил варвар. – Хозяева Джанайдара могли вылезать наружу только ночью и ждали ее наступления в каком-нибудь надежном укрытии, куда не проникает свет.

– Да брось, – отмахнулся сотник. – Зачем тогда дома стоят открытыми нараспашку, а на лавках шкуры разложены?

– Заманивать таких дурней, как мы, – бросил Конан. – Пустые избы, полные добра, и ни одной живой души вокруг… Где, спрашивается, хозяева?

– Заткнись, – сердито рыкнул Эрхард. – И без тебя тошно!

– Да пожалуйста…

Сотник не ошибся. Пока они разговаривали, погода и в самом деле немного улучшилась. Перестал надрывно завывать ветер, почти прекратился снегопад – редкие хлопья медленно кружились, присоединяясь к своим собратьям, толстым слоем укутавшим землю. Тучи рассеялись, открыв черное ночное небо с мерцающими огромными звездами и неторопливо плывущей круглобокой луной почти белого цвета. Вышедший на крыльцо Конан с наслаждением вдохнул холодный свежий воздух, прилетевший с близких гор, и озабоченно подумал, что если в деревне снегу нападало почти по колено, как же обстоят дела на перевале? Они же просто не смогут перебраться через него! Может, Крома попросить, чтобы буран не повторился? Киммериец хмыкнул про себя – да никогда в жизни суровый бог не опустится до выполнения жалких просьб смертных. Ну и ладно, сами как-нибудь перебьемся…