Во дни Персидского царя Артаксеркса, царствовавшего “над ста двадцатью семью областями от Индии и до Эфиопии”, жил в Сузах, столичном городе Персии, Иудеянин, именем Мардохей, из колена Вениаминова. Он был из рода тех пленников, которых переселил из Иерусалима вместе с Иехониею, царем Иудейским, Навуходоносор, царь Вавилонский, но которые не воспользовались разрешением, данным Иудеям Киром, царем Персидским — возвратиться в свое отечество, и находился на службе при дворце царя Артаксеркса.

В третий год царствования своего Артаксеркс сделал пир для всех князей своих, и для служащих при нем, для главных начальников войска Персидского и Мидийского, и для правителей областей своих, показывая великое богатство царства своего и отличный блеск величия своего, в течение многих дней, ста восьмидесяти дней. По окончании сих дней сделал царь для народа своего, находившегося в Сузах, от большого до малого, пир семидневный на садовом дворе дома царского. И царица Астинь сделала также пир для женщин в царском доме царя Артаксеркса.

В седьмой день, когда развеселилось сердце царя от вина, он сказал семи евнухам, служившим пред лицом его, чтоб они привели царицу Астинь пред лицо царя в венце царском, для того, чтобы показать народу и князьям красоту ее, потому что она была очень красива. Но царица Астинь не захотела прийти по приказанию царя, объявленному через евнухов.

И разгневался царь сильно, и ярость его загорелась в нем. И призвал царь на совет мудрецов, знающих прежние времена, — ибо дела царя делались пред всеми, знающими закон и права, — и в присутствии приближенных своих и знатнейших, спросил их: Как поступить по закону с царицею Астинь за то, что она не сделала по слову царя, объявленному чрез евнухов”?

И отвечал Мемухан пред лицом царя и князей: “Если благоугодно царю, пусть выйдет от него “царское постановление, и впишется в законы Персидские и Мидийские, и не отменяться о том, что Астинь не будет входить пред лицо царя Артаксеркса, а царское достоинство ее передаст другой, которая лучше ее. Когда услышат о сем постановлении царя, которое разойдется по всему царству его, как оно ни велико; тогда все жены будут почитать мужей своих, от большого до малого”.

“И угодно было слово сие в глазах царя и князей; и сделал царь по слову Мемухана”, разослал по всем областям письма, “чтобы всякий муж был господином в доме своем, и чтобы это было объявлено каждому на природном языке его”…

Таким образом, решено было избрание новой царицы. В числе девиц, собранных на смотр царя, были и одна Иудеянка, именем Гадасса, — она же Эсфирь”, — сирота, родственница Мардохея, которую он приютил у себя и воспитывал вместо дочери, — но “не сказывала Эсфирь ни о народе своем, ни о родстве своем, потому что Мардохей дал ей приказание, чтоб она на сказывала”.

И приобрела Эсфирь расположение к себе в глазах всех видевших ее. И взята была Эсфирь к царю Артаксерксу, и полюбил царь Эсфирь, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею на место Астинь”. — Она же продолжала умалчивать о родстве своем и о народе своем, как приказал ей Мардохей, которого слушалась она и “теперь так же, как тогда, когда была у него на воспитании”. А Мардохей продолжал служить при царском дворце, и вот, однажды, когда он сидел у царских ворот, услышал он разговор между двумя царскими евнухами — Гавафою и Фаррою, из которого узнал, что они замыслили наложить руку на царя Артаксеркса.

Мардохей сообщил об этом царице Эсфири, а Эсфирь сказала царю от имени Мардохея. — Дело было исследовано, найдено верным, и обоих евнухов повесили на дереве. И было вписано о благодеянии Мардохея в памятную книгу дневных записей у царя.

В это время пользовался особенным благоволением Артаксеркса царедворец его — Аман, сын Амадафа, Вугеянина, — и вознес его царь на такую высоту, что “все служащие при царе, которые были у царских ворот, по приказанию царя кланялись и падали ниц пред Аманом; но Мардохей не кланялся и не падал ниц”.

Это привело в великое негодование Амана и он, задумав отомстить Мардохею, сказал однажды царю Артаксерксу: “есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего; и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, то пусть предписано будет истребить их; и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую.

Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, чтобы скрепить указ против Иудеев. И сказал царь Аману: отдаю тебе это серебро и народ; поступи с ним, как тебе угодно”.

Не замедлил Аман исполнить задуманное им.

Быстро отправились гонцы во все области царя с царским повелением: “убить, погубить и истребить всех Иудеев, малого и старого, детей и женщин, в один день, в 13-й день 12-го месяца (Адара), и имение их разграбить”…

Когда Мардохей узнал все, что делалось, то разодрал одежды свои, и возложил на себя вретище и пепел; и вышел на средину города, и взывал с воплем и горьким: истребляется народ ни в чем неповинный!.