С той поры, как почтовые птицы доставили в Вольфгард невероятное сообщение о внезапной смене власти, никаких новых депеш из Бельверуса не приходило, если не считать доставленного гонцами в форме немедийской гвардии торжественного приглашения, на праздник коронации.

Я немедля напросился в посольскую свиту ради того, чтобы лично убедиться в нерушимости магического равновесия на соседских землях. Все-таки я не зря отношу себя к немногочисленной негласной гильдии волшебников-равновесников, не отрицающих, но и не поддерживающих как Тьму, так и Свет. Я полагаю, что в мире должно хватать поровну и того, и другого, ибо только во Тьме узришь ты зарождение Света, и лишь в сравнении с черным познается белое. Равно как и наоборот.

Прозаичные оборотни, выслушивая мои разглагольствования о природе двух Великих Красок, угольной и снежной, не упускают случая поддеть: мол, твоя замечательная теория Равновесия вполне применима к иным сферам бытия. Не напившись, не познаешь похмелья, не впав в плотский грех, не родишь ребенка… И так далее. Веллан с Эртелем, конечно, ребята добрые и симпатичные, но ужасно невоспитанные. И необразованные. Воображаю, как на нас будут смотреть при немедийском дворе — как на странствующий зверинец с медведями и волками.

Меня могут спросить: как связаны между собой путешествие в Бельверус и мои подспудные тревоги о нарушении Равновесия?

В своих предыдущих записках я упоминал, что человек, сведущий в искусстве волшебства, гораздо острее чувствует напряжение, возникающее в сети магической силы, опутывающей наш мир. Не говоря лишних слов, замечу только одно — Полдень начинает угрожать явившейся из Ниоткуда чужой магией. С каждым шагом, с каждой пройденной лигой, приближающим меня к Немедии, я вижу, как горизонт затягивает багровым туманом, не рожденным человеком, гномом, оборотнем или любым другим разумным существом Хайборийского мира.

Впервые о таинственной напасти сообщил герцог Мораддин в паническом письме, прибывшим с ястребом-перепелятником. Но сейчас у Мораддина уже ничего не спросишь — герцог Эрде, как утверждают, погиб во время народных волнений в Бельверусе. Может быть, он пытался как-то противостоять новоявленной угрозе и вступил в битву с противником, несоизмеримо превосходящим его силы? Не знаю. Я просто вижу, как где-то в сердце нашего материка налилась прохладной багровостью гнойная язва.

Что-то, Нечто, вернулось из прошлого. Прошлого, в котором еще не появились следы человека. Прошлого, принадлежащего другим, чуждым для нас народам.

И Нечто действует. А, возможно, его заставляет действовать чья-то недобрая или бездумная воля.

Наша весьма скромная компания выехала из Вольфгарда по Немедийскому тракту, идущему вдоль границы Бритунии, обогнула Соленые озера, оставила позади поворот дороги на Менору — один из крупных городов в Полуночной Немедии — и постепенно приближалась к Эвербаху. Почему я именую компанию «скромной»? Ха! Представьте, как будем смотреться мы, обитатели Пограничья, лесовики и простецы, рядом с посольствами иных государств!

Коронация — дело серьезное, потому в Бельверус съедутся монархи большинства дружественных Немедии стран Заката: Альбиорикс Бритунийский, Балардус из Кофа, наверняка явится представитель короля Офира — вот интересно кто стал королем в Ианте после недавней войны с Аквилонией? У Амальрика не было прямого наследника, значит, золотым венцом Ианты вполне мог завладеть один из великих герцогов. О том в Пограничье ничего не известно… Приедут аргосцы, шемиты, зингарцы, возможно, прибудет даже знаменитая Тарамис — королева Хаурана. Одним словом, на эту изумительную ярмарку тщеславия пожалует большинство самых богатых, самых уважаемых и самых, прошу простить за неудачную метафору, «полновесных» государей и государынь, владеющих землями к Закату от Кезанкии и Турана. На этом ослепительном фоне бедные представители Пограничья покажутся совершенно незаметными.

Конечно, Эрхард после прибывшего в Вольфгард приглашения немедленно выделил деньги из казны для пошива парадных одежд свите и самому себе. Наши безыскусные швецы не придумали ничего лучше, как взять темно-зеленую парчу цвета малахита, украсить костюмы драгоценными мехами Полуночи (мантию Эрхарда, к примеру, сшили из шкуры дрохо, гигантской снежной ящерицы, отличающейся изумительным серебристо-белым мехом), обляпали парадные колеты ограненными гномами камнями и золотым шитьем, а в итоге посольство выглядело примерно также, как свита небогатого барона, решившего не ударить в грязь лицом перед соседями-герцогами. Немного безвкусия, немного дорогих украшений, самую чуточку вышивки и много-много гордости. Гордость — единственное, чем Пограничье обладает в избытке. Мне хорошо, я волшебник. И должен носить соответствующее статутам гильдии одеяние.

Обычно я таскаю черную хламиду с золотым кругом на груди и заплатками — следами неудачных магических опытов. Однако на сей раз я заказал просторный балахон из тончайшей алой шерсти с черными плащом на белой подкладке и вышитым капюшоном. Пускай одежда символизирует то, что я маг-Равновесник. Вдоволь белого, вдоволь черного, а основной цвет — пронзительно-красный.

Эртель немедленно заявил, что черное и белое, смешиваясь, образуют вовсе не красное, а серое. За что был нещадно бит посохом, который я ношу больше как полезную в дороге вещь, нежели как символ волшебства.