Ольтен и Крейн выбежали нам навстречу из какой-то галереи. Задерживаться и тратить время на объяснения мы не могли, да этого и не требовалось — принц и сам сообразил, что дело провалено.

Что было дальше — почти не помню. Мы носились по замку, я думала только о том, как бы не выронить в суматохе шкатулку, Маэль, кажется, прикончил какого-то особо рьяного гвардейца, а потом мы очутились в одном из многочисленных внутренних дворов замка и поочередно проскочили в низенькую дверь, торчавшую у самого основания крепостной стены. Я забыла наклонить голову и с размаху треснулась лбом о выступающий из потолка камень, едва не упав.

Потайной ход (потом мне сказали, что мы удрали из-под самого носа стражи именно через потайной лаз) выводил на задворки стоящего неподалеку от замка короны особняка великого канцлера. Мы благополучно вылезли наружу, встряхнулись и попытались прикинуться распущенными юнцами, всю ночь проторчавшими в таверне. Кажется, нам это вполне удалось. Во всяком случае, городские стражники косились на нас с отвращением, явно борясь с желанием отправить на денек-другой за решетку, дабы мы не оскверняли своим непотребством столичных улиц. Надо же, иметь нахальство пьянствовать даже в день похорон короля с семейством!

Железная шкатулка стояла посредине накрытого желтоватой скатертью стола, стол находился в комнате на втором этаже торгового дома «Игдир и Компаньоны», вокруг стола сидели трое молодых людей и вопросительно глядели на бедную Дану Эрде. Упомянутая Дана ерзала на стуле, отводила взгляд, теребила скатерть и имела вид попавшейся с поличным мошенницы, тщетно старающейся прикинуться невинной овечкой.

— Так мы ждем, — тоном дознавателя судебной управы напомнил Райан Монброн, единовластно присвоивший себе право распоряжаться.

— Чего ждете? — я состроила круглые удивленные глаза.

— Каких-нибудь объяснений или признаний.

— Да мне совершенно нечего объяснять! — взвилась я. — Я знаю не больше вашего! Я первый раз в жизни вижу этот камень и этого жуткого колдуна!

— Этот колдун, между прочим, мог. Одним щелчком пальцев обратить всех нас в милую скульптурную группу, — поделился Райан. — Я уже прощался с жизнью, но сей умелец обломал зубы, пытаясь справиться с невинным дитятей! Дана, я охотно верю, что ты удивлена случившимся не меньше нас, но, похоже, разгадка кроется в тебе самой. Повторяю свой вопрос — кто ты? Только не отвечай, что тебя зовут Долиана Эрде, это я давно понял и запомнил!

— Оставь ее в покое, — вмешался Маэль. — Она же сказала, что ничего не знает. Видно, ей просто повезло. Она как-то сумела подчинить себе эту штуковину, вот и все.

Райан покачал головой, словно удивляясь людской несообразительности. Я-то уже успела сообразить, к чему он клонит, и теперь прикидывала, что я могу рассказать, а о чем стоит промолчать. К сожалению, придется вытащить на белый свет подробности моего странноватого происхождения, ибо Монброн-старший, как бы я к нему ни относилась, прав. Ничто не происходит просто так, все имеет свои основания и свои последствия.

— Его высочество был знаком с моими родителями, Мораддином и Рингой Эрде, — запинаясь через слово, начала я. — И наверняка может пересказать сплетни, которые о них ходили. Так вот, кое-что в этих сплетнях — правда. Мои родители не относились к человеческой расе.

Ольтен посмотрел на меня так, будто прикидывал: не кликнуть ли месьора Игдира и не попросить ли его вызвать лекаря? Господа Дана от пережитых испытаний, похоже, слегка тронулась умом.

— Правда, правда, — обиженно сказала я. — Предки герцога Мораддина — гномы из Кезанкийских гор. Сам он произошел от союза гнома и женщины-человека. А моя мать… — тут я замялась, не зная, как собеседники воспримут услышанное откровение. — Она из Рабиров.

— Что в этом такого? — Ольтен первым обрел дар речи. — Рабиры, насколько мне известно, всего лишь горная цепь на границе между Зингарой и Аргосом. Разве там кто-нибудь живет?

— Гуль! — восхищенно хмыкнул Райан Монброн. — Значит, Дана — прямой потомок человека, гнома и гуля! Каких только чудес не случается в мире!

Маэль и Ольтен вопросительно посмотрели на меня, переглянулись, неприязненно покосились на аквилонского мага, и Маэль решился уточнить:

— «Гуль» в смысле… в смысле — вампир? Существо, охотящееся на людей и животных, чтобы пить их кровь? Но разве госпожа Долиана… — он в отчаянии уставился на меня, не зная, как быть: счесть все злой шуткой своего старшего родственника или убраться отсюда, пока цел.

Принц оказался потверже характером, решительно потребовав прекратить порочить честь благородной дамы столь невероятными измышлениями.

Райан откровенно рассмеялся, я развела руками:

— Это правда. Хотите, когти покажу? Только крови мне почти не требуется, я же не совсем гуль, как моя матушка.

— Так, — Ольтен произнес это таким тоном, что Монброн-старший мгновенно перестал хихикать. — Господа, хотелось бы верить, что на нас можно положиться. Все, что мы сегодня узнали о родителях госпожи Эрде, не выйдет за пределы этих стен и не пойдет дальше нас троих. Госпожа Долиана Эрде — наследница уважаемой в Немедии семьи, и мы не имеем права порочить ее доброе имя!