— …юбкой, — из жалости подсказала кухарка.

— Они теперь в брюках ходят, — возразила Муминкова. — Ну да ладно, не стану выражаться. И он ещё, дурак этакий, уверен, что она на него польстится.

— Так просто не польстится, — продолжала подзуживать Марина. — А вот за хорошие деньги…

— Уж за этим я прослежу! — мстительно прошипела соседка. — Спасибо, что пани предостерегла.

А в столовой позабывший о супружеских невзгодах сосед вспомнил вдруг о том, что ведь дверь-то их дома осталась незапертой.

— Пойду, пожалуй, — сказал он, вставая. — Моей жене что-то померещилось, но это ещё не повод для того, чтобы нас обокрали. И вообще, извините за неожиданное ночное вторжение, я уж подумал — спятила баба, половник тяжёлый, если не убьёт, так травма обеспечена. А у вас все окна светятся, во дворе светло, как днём.

— Стоит ли говорить о такой малости! — вежливо ответствовал Кароль.

И соседка в конце концов успокоилась, невзирая на все усилия Марины. Тоже извинилась за причинённое беспокойство и пошла к выходу. За ней последовал муж. Уже у ворот спохватился, вернулся и попросил вернуть половник.

Кароль отправился спать, не комментируя последних событий, так что Марина не успела снова испортить всем настроение. Впрочем, если говорить о её настроении, то оно значительно улучшилось благодаря успешной подрывной деятельности. Вот что значит вовремя бросить в почву зерно — уже дало всходы. Теперь достаточно малейшего подозрения, да просто тени подозрения — и соседка помчится на другой конец посёлка бить морду Ларчиковой или, на худой конец, стекла в её доме. Скандал на всю округу гарантирован. Хорошо бы завтра, пока ворота ещё сломаны…

— Что это она так благодарила пани за своего мужа? — подозрительно поинтересовалась домработница у хозяйки.

— Я открыла ей глаза! — похвасталась хозяйка. — Все знают, что за выдра эта врачиха, ни одного мужика не пропустит…

— Да какой он мужик…

— Уж какой есть. А за той все увиваются, аж свист стоит. Пусть соседка знает, нехорошо, чтобы над ней за глаза смеялись.

Хелена лишь головой покачала и прекратила разговор на эту тему. А Юстинка даже и начинать не стала, хотя ясно видела, что тётка, до сих пор занятая исключительно собой, явно расширяет сферу деятельности. Зачем ей понадобилось науськивать пани Голембевскую на её благоверного? Хотя, возможно, в данном случае мишенью тётки стала зубная врачиха.

Впрочем, у Юстинки были более важные темы для размышлений.

Заинтересованные лица узнавали о происшедшем самыми разными путями, иной раз даже окольными.

О супружеском конфликте Муминкова Конрад узнал от коллеги, сменившего его на дежурстве, и очень пожалел, что не видел представления собственными глазами. Нет худа без добра, зато появился повод встретиться с Юстиной, так что все даже к лучшему.

Следующую порцию новостей он получил от сестры.

Кароль Вольский с самого утра приступил к всестороннему расследованию эпидемии, поразившей его сотрудников, и одновременно занимался новыми датскими соглашениями, для работы над которыми вызвал Иолу. В таких случаях без хорошей переводчицы не обойтись. Иола улучила минутку, чтобы пообщаться с Беаткой.

В ответ на её расспросы растерянная и испуганная секретарша сообщила ей немного больше, чем шефу.

— Должно быть, они что-то съели неподходящее, я так думаю. Иначе с чего бы? Но вот беда — каждый из них ел своё, так что и не знаю…

— А не было ли чего-нибудь общего для всех? — задала умный вопрос переводчица.

— Только чай. И ещё был общий сахар, хотя некоторые пьют без сахара.

— А ты? — продолжала допытываться Иола, и, надо признать, её расследование было намного продуктивнее поверхностного опроса шефа.

— Что я? — не поняла туповатая секретарша.

— Ты тоже пила этот чай?

— Нет. Пила. Нет. Конечно, пила, но… Так и быть, тебе признаюсь — я пила другой чай.

— Расскажи подробней, — заинтересовалась Иола.

— А ты никому не скажешь?

— Могила!

— Ладно. Я пила персональный чай шефа.

И Беатка, всхлипывав и то и дело вытирая нос, в подробностях поведала подруге историю о двух чайниках — большом и маленьком, сознавшись, что она уже давно позволяет себе наслаждаться персональным чаем шефа.

— Понимаешь, он велел добавлять себе особый, жасминовый. А мне тоже нравится, с такой приятной горчинкой.

Убедившись, что весь остальной коллектив, тогда ещё здоровый, пил чай из большого чайника, Иола попросила Беатку вспомнить, не заметили ли сотрудники чего-то необычного в своём чае.

— А как же, заметили, — охотно поведала секретарша. — Правда, тогда я не обратила на это внимания, но вот теперь вспоминаю… Некоторые говорили — какой-то странный вкус. Не то чтобы отвратительный, но не такой, как всегда. Кто-то даже пошутил: дескать, опять шеф экспериментирует с чаем, он у нас это любит, какой-то особый велел купить.