Шрифт:
Поэтому, закончив разговор, он вернул Мана в камеру, а сам подошел к дежурному:
– Короче, надо поднимать следователя прокуратуры...
– Зачем? – недовольно покосился на не в меру ретивого подчиненного многоопытный дежурный.
– "Мокруха", – солидно сообщил опер. – И не одна... Жулик "колется" до самой сраки, сдает подельника...
– Подельника задержим? – осторожно поинтересовался дежурный.
– Он уже у нас...
Дежурный быстро прикинул перспективы. "Мокруха", пусть даже и чужая, – это серьезно. Круто, как говорит нынешняя молодежь. А если еще и не одна, будет чем козырнуть на завтрашнем разводе. Может быть, даже удастся избежать "дежурного" втыка.
– Ладно, – принял он решение. – Я тебя никуда не посылаю. Работай, раз уж прет. А за следаком сейчас машину отправлю.
Глава 21
1
– Слышь, Василий!
Скопцов мотнул головой и тут же одним коротким, стремительным движением привел тело в вертикальное положение. Какие-то секунды он ошалело водил глазами из стороны в сторону, не в силах понять, что же произошло и где он, в конце концов, находится. Потом вдруг все вспомнилось. Сумин, какие-то нелепые и ненужные вопросы, идиотские подозрения, камера с "экономистами"...
Кстати, один из них, тот самый "шустрик" Серега, стоял в нескольких шагах от шконки, на которой сидел Василий.
– Ну, ты, блин, даешь! – с уважительными интонациями в голосе сказал Серега. – Вроде спал – а тут раз! И уже все... Я даже испугался немного...
– Не надо трогать спящего человека, – недовольно пробурчал Василий.
– А я че?! – засуетился "шустрик". – Я ниче! Хавчик принесли, остынет... Вот и решил тебя разбудить! Ну, типа, похавать. Да и побазарить... А то скучно... Тех двоих на следку выдернули.
Сидя на верхней шконке, Скопцов огляделся. Действительно, в камере были только он и "шустрик". Те двое, чьих имен он даже и не запомнил, исчезли, испарились.
– Значит, говоришь, побазарить? – с нехорошей улыбкой поинтересовался Скопцов.
– Ну да, – подтвердил "шустрик". – Скучно...
– Побазарим. – Василий легко спрыгнул со шконки. – Отчего же не поговорить с хорошим человеком?
Для него ситуация была более чем ясной. Конечно, он с этим раньше не сталкивался сам лично. Но не раз о такомслышал.
Серега, не уловивший ни в словах, ни в улыбке Василия подвоха, радостно закивал головой – ну да! С хорошим-то человеком...
2
– Федор Михайлович, что происходит?! – Грозно набычившийся Михайлов скалой навис над столом начальника.
– Ты о чем, Игорь? – абсолютно равнодушно, как бы не заметив такого вот нарушения субординации, поинтересовался Сумин, перебирая бумаги.
– Почему задержали Васятку... то есть Скопцова?
– Потому, что были основания для этого, – просто ответил начальник областного розыска.
– Да это натурально бред какой-то! – возмущенно вскинулся Михайлов. На этот раз Сумин оторвался от бумаг и внимательно посмотрел в глаза оперу. Под этим взглядом Игорь вдруг стушевался. От его воинственного настроя не осталось и следа. Он выпрямился и, отступив на шаг, неловко переминался перед столом с ноги на ногу.
– Присядь, Игорь, – предложил ему Сумин. Старший опер послушно занял место напротив начальника. Тот же, в свою очередь, вышел из-за стола и, прохаживаясь из угла в угол кабинета, заговорил медленно и размеренно: – В какой-то степени я пытаюсь понять твое возмущение. Скопцов – твой друг, вы хорошо и с давних пор знакомы. Но! – Федор Михайлович на секунду приостановился и назидательно поднял вверх палец. – Сколько лет вы не виделись?
Игорь попытался было что-то сказать, но Сумин остановил его коротким жестом:
– Можешь не отвечать! Знаю, что достаточно долго. И как, на твой взгляд, нет ли чего-то странного в том, что он вдруг, после столь долгого перерыва, вспомнил именно о тебе?
На этот раз Михайлов промолчал, внимательно слушая начальника.
– В этой истории вообще много странного, – продолжал Сумин. – Оказывается, Скопцов – давний и очень хороший знакомый жены пропавшего Мацкевича. Между ними были какие-то отношения. Если верить свидетелям, то очень близкие.
– А что говорит сама Мацкевич? – поинтересовался Игорь.
– Подтверждает это, – ответил Сумин. – А еще она говорит, что Скопцов вполне мог убить ее мужа.
– Чушь! – упрямо мотнул головой Михайлов.
– Чушь, говоришь? – усмехнулся Сумин. – Тем не менее из песни, как говорится, слова не выкинешь. А из протокола – тем более. И еще один нюанс. Дело в том, что достоверно установлено – никакого нападения на квартиру Мацкевича не было.
– Как это не было?! А ранение?!
– Ну, не ранение, а всего лишь неглубокая царапина, – повторил Федор Михайлович то, что однажды сказал Гнедков. – Короче, имела место имитация. И теперь объясни мне, зачем?