Граф Монтрейн взял Маргарет за руку и крепко сжал ее, чтобы она хоть немного успокоилась.

В это мгновение в церковь вошел гигантских размеров рыжий кот. Зевнув, лохматый красавец уселся на каменном полу рядом с викарием. Обвив себя хвостом, кот уставился на Маргарет зелеными глазами с таким видом, словно сомневался в том, имеет ли она право находиться в Божьем доме. Женщина ничуть не сомневалась, что это кот викария смотрит на нее столь осуждающим взглядом.

Дойдя до брачных клятв, викарий замешкался. Когда он завел резкую обличительную речь о грехе и его искуплении, Майкл нахмурился. Викарий пробормотал еще несколько слов, многозначительно посмотрел на будущих супругов и замолчал.

Маргарет попятилась назад, прочь от алтаря, а затем ошеломленно посмотрела на Пенелопу, все еще не придя в себя оттого, что ее жизнь столь стремительно и внезапно изменилась.

– Ну вот, миссис Маргарет, если вам и пришлось совершить что-то недопустимое, – прошептала Пенелопа, глядя на Маргарет, – то теперь у вас хоть есть знатный красавчик муж.

– А он довольно приятный, не правда ли? – с улыбкой произнесла Маргарет.

– Он всегда так хмурится? – поинтересовалась Пенелопа.

– Всегда. – Маргарет улыбнулась еще шире, а вот Майкл скривил недовольную гримасу.

– Думаю, вы быстро к этому привыкнете, – заявила Пенелопа. – Как вы считаете, ребеночек будет на него похож?

– Знаешь, честно говоря, я надеюсь, что так много хмуриться наш ребенок не будет, – проговорила Маргарет.

– Может, хватит уже меня обсуждать? – недовольно пробурчал Майкл.

У графа был невыносимо аристократический вид, совсем неподходящий для этой маленькой деревенской церквушки. Необыкновенно красивый и мужественный мужчина. Ее мужчина.

Привстав на цыпочки, Маргарет провела губами по щеке Хоторна. На мгновение он опешил, а затем обнял ее за талию. Затем они расписались в приходской книге. Торжественная церемония венчания была завершена. Миссис Эстерли, вдова, превратилась в Маргарет Хоторн, жену Майкла, графа Монтрейна. Или, как выразилась Пенелопа, стала «этой чертовой графиней».

Много лет Хоторн испытывал ужас перед брачной церемонией. Думая о том, как все будет происходить, он всегда считал, что в эти минуты перестанет быть собой. На самом деле все оказалось совсем не так. Он был счастлив, хотя, признаться, немного побаивался этого странного действа, объединявшего его с другим человеком. Но было у него и еще одно чувство. Триумф! Отныне она принадлежала ему.

Правда, справедливости ради стоит сказать, что Хоторну и в голову никогда не приходило, что ему придется потратить столько сил на то, чтобы уговорить женщину выйти за него замуж, сколько он потратил на уговоры Маргарет Эстерли. Хотя нет, это уже неправильно. Маргарет Эстерли Хоторн, графиню Монтрейн. Новая роль – знатной дамы, – как ни странно, очень подходила ей, если только об этом можно было судить по слегка задравшемуся вверх подбородку. Следует признать, что Майкл не ожидал от себя такой готовности уговаривать невесту. Впрочем, сейчас все это позади, его действия привели к желанному результату, и он был слишком счастлив, чтобы думать о чем-либо.

Положив ладонь Маргарет на спину, Монтрейн вывел ее из церкви. Он хорошо заплатил викарию не только за то, чтобы тот побыстрее провел церемонию, но также и за то, чтобы в церкви было немного людей, которые, без сомнения, стали бы судачить о Маргарет. А это, понятное дело, огорчило бы ее.

Но как только они вышли из церкви, граф Монтрейн понял, что, хотя церемония и прошла в интимной обстановке, сплетни по деревне уже распространились. Через дорогу от церкви стояла группа женщин, каждая из которых держала за руку маленькую девочку. Как только новобрачные появились на пороге храма, женщины принялись что-то громко говорить. Майклу пришло в голову, что их говор сильно напоминает гогот недовольных гусынь.

Высокая костлявая женщина с узким лицом выступила вперед и с любопытством посмотрела на графа, а затем поспешно отвернулась, словно осуждала его.

– Я пришла, чтобы сказать вам, миссис Эстерли, что вы больше не будете учить мою Дороти, – заявила она. – Я не хочу, чтобы моя дочь бывала в компании таких особ, как вы.

– Похоже, твоя Абигайль времени даром не теряла и приложила все усилия к тому, чтобы слухи о твоей ветрености стали достоянием общественности, – вполголоса проговорил Монтрейн, повернувшись к молодой жене.

Маргарет кивнула.

– И я тоже, – добавила вторая женщина с круглым лицом и прищуренными глазами, в которых явно читалось отвращение. – Шлюха!

Граф Монтрейн почувствовал, как напряглась Маргарет.

Самому Хоторну было решительно наплевать на то, что думают о нем окружающие. По опыту он знал, что общество будет перемывать ему косточки независимо от того, любит он сам сплетничать о ком-либо или нет. Но вот допустить, чтобы кто-то поливал грязью его молодую жену, да еще в его присутствии, граф не мог. Да, возможно, они с Маргарет и нагрешили и вели себя неподобающим образом, но это касалось лишь их двоих, а не каких-то деревенских сплетниц, вообразивших себя моралистками.