— Я? О чем это вы?

— Ты — один из этих аттракционов. Зрелище. Вольнорожденная, на полном серьёзе сражающаяся за родовое имя. Ты один из курьёзов побочного представления, что-то противоестественное, по своей природе ущербное…

Диана даже растерялась.

— Я-то думала, что вы поддерживаете моё участие в состязаниях, Джоанна, — пролепетала она. — Ещё на Ковентри…

— Постой. Я поддерживаю тебя. Но не потому, что ты — вольнорожденная, а потому, что Хан согласился с доводами относительно твоей генетической правомочности как дочери Эйдена Прайда. Мне не нравится, что ты — не вернорожденная, но я знаю тебя как воина, и ты хорошо зарекомендовала себя в этом качестве. Я едва ли понимаю саму себя, но в мире, в котором я должна была стать солама, но все же продолжаю оставаться воином, дочь Эйдена Прайда имеет право стремиться получить родовое имя. Не жди от меня дальнейших объяснений. Если бы у меня были чёткие мотивы, я бы изложила их.

Джоанна впервые затронула эту тему с тех пор, как они вылетели с Ковентри. Все то время, пока женщины находились на Айронхолде, их беседы в основном были посвящены вопросам подготовки и поддержания физической формы. Джоанна была готова злиться на все подряд, и притом без разбора, но она довольно долго избегала разговоров на предмет правомочности притязаний Дианы.

— Что ж, может быть, сейчас я и приманка для туристов, но посмотрим, что будет потом, — сказала Диана.

— Посмотрим, — хмыкнула Джоанна. — По моему мнению, Марта Прайд дала, возможно, своим врагам козырь в руки, одобрив твои претензии. Любой неверный шаг, и…

— Да, да, Джоанна. Все это я понимаю и думаю об этом каждый день. С этой мыслью я отхожу ко сну.

Женщины молча пошли дальше.

Наконец они подошли к огороженной площадке, с которой открывался вид сверху на огненное озеро. Небольшие таблички на подставках повествовали об истории пещер. Диана начала читать, Джоанна не стала.

Большинство табличек просто пересказывали то, о чем девушка уже прочла в брошюре. И все же озеро, наблюдаемое с такого близкого расстояния, произвело на Диану сильное впечатление.

Она подскочила на месте, как и большинство туристов, когда длинная струя пламени взметнулась вверх в непосредственной близости от берега озера. За одним столбом пламени тотчас же взвился другой.

Один из туристов, маленький толстенький человечек на коротеньких ножках, видимо, так был напуган неожиданной вспышкой, что сильно толкнул Джоанну Та тоже не удержалась и подалась назад, а толстяк вообще упал на землю. Джоанна было восстановила равновесие, но зацепилась об одну из подставок и тоже свалилась.

Диана с трудом сдерживала смех, видя, как Джоанна распласталась на земле.

Наставница вскочила на ноги, исподлобья оглядываясь, чтобы увидеть, как много людей лицезрело её неуклюжее падение. Диана заметила, что многие из туристов и в самом деле обратили внимание на эксцесс и пытались сдержать веселье, но тщетно. Ай-яй-яй, — подумала Диана, видя, как заливается краской гнева лицо Джоанны.

— Вам смешно, да? — закричала Джоанна.

Однако она подала руку упавшему человечку. Тот поднялся, лепеча жалкие извинения. Джоанна кивнула и с презрением оттолкнула толстячка. Он споткнулся и снова упал.

— Что ж, смейтесь же! — крикнула Джоанна. — Но запомните: я выйду из этого дурацкого места, оставаясь вернорожденным воином. И завтра я все ещё буду вернорожденным воином, а вы все останетесь мерзким сбродом вольняг! Запомните это, сволочи!

Опомнившись, она зашагала прочь от озера по дорожке, указатель которой обозначал направление к выходу.

Какое-то мгновение Диана смотрела вслед Джоанне, не зная, последовать ли за ней или же остаться. Девушке здесь нравилось, и она была бы не прочь задержаться ещё ненадолго, чтобы полюбоваться на великолепие пещеры.

В то же время Диана была вне себя из-за того, что Джоанне, которая до мозга костей была вернорожденным воином, было безразлично, что все высказывания насчёт вольнорожденных также относятся и к ней.

Диана бросила взгляд на ошеломлённых туристов, которые и в самом деле все были вольнорожденными. В каком-то смысле девушка была одной из них — несмотря на то, что её вступление в ряды воинов несколько лет тому назад отдалило её от товарищей по несчастью рождения.

Диана, более чем когда-либо, чувствовала свою чужеродность среди Нефритовых Соколов. Не являясь ни вернорожденным воином, ни вольнорожденной другой касты, она была чем-то противоестественным, как правильно заметила Джоанна, чем-то вроде курьёза побочного представления.

Диана не могла легко смешаться с этой толпой и чувствовать себя в ней комфортно. Не могла она и находиться среди воинов, не замечая при этом, что её товарищи видят в ней вольнягу, несмотря на её, возможно, значительные воинские подвиги. Это была её жизнь, но жизнь, которую она могла бы изменить, завоевав родовое имя.