— Нет. — Горкалов тут же вспомнил свой разговор с Шефордом. — Я бы очень хотел, чтобы в мои выкладки вкралась ошибка, но…

— Короче, полномасштабное вторжение?

— Да. — Горкалов протянул руку, коснувшись сенсора на панели ноутбука. — Боюсь, что события последних суток добавят в эту формулировку еще одну фразу.

— Какую? — подался вперед Шерман.

— Я получил данные об использовании запрещенной элианскими конвенциями боевой робототехники, — ответил Горкалов. — Все очень серьезно, на мой взгляд. Я готов изложить известные мне факты, но прошу: сначала смотрим, слушаем, а уже потом обсуждаем. Договорились?

Все поочередно кивнули, включая и Шейлу. У Горкалова не хватило духу извиниться и попросить уйти дочь Дейвида Нормана.

Картинка на дисплее потеряла статичность, и звезды медленно поплыли навстречу пятерым наблюдателям.

Странный корабль «всплывал» из пучин аномалии космоса, именуемой гиперсферой.

Его бледный фантом появился в безмолвном мраке пространства в виде расплывчатого бледного пятна, окруженного аурой более напряженного мерцания.

Переход из гиперсферы в нормальный, трехмерный континуум выглядел необычно. Во-первых, корабль поднимался очень медленно, расходуя при этом громадное количество энергии. Во-вторых, он «всплывал» в несвойственной точке — вдали от энергетически выгодных, общепринятых навигационных коридоров.

Во всех каталогах этот сектор пространства был обозначен знаком полной непригодности для каких-либо маневров, более того, рядом с отметкой пяти миллионов километров на звездных картах был проставлен недвусмысленный символ, сопровождаемый пояснением:

Действительно, знак на навигационных картах не лгал: здесь, в пяти миллионах километров от бывшей столицы Конфедерации Солнц — планеты Элио, висело несколько датчиков чужого присутствия. Ощерившиеся антеннами пятиметровые сферы являлись отголоском давно минувших войн, но тем не менее они работали по сей день.

Пространственные минные поля, прикрывавшие планету в далеком прошлом, были сейчас дезактивированы, но по-прежнему представляли серьезную опасность для навигации — болтающиеся в космосе полуметровые октаэдры, пусть и с мертвыми электронными внутренностями, могли простым динамическим ударом повредить обшивку корабля, вздумавшего двигаться сквозь их скопления.

Тем не менее исполинских размеров призрак продолжал неуклонно подниматься в трехмерный континуум именно в данной точке. Его бледный фантом постепенно набирал физический объем, но все происходило настолько медленно, что датчики чужого присутствия, настроенные на определенный порог чувствительности, не реагировали на переход, по-прежнему статично болтаясь в пространстве.

Наконец космический корабль, представлявший собой темную, клиновидную массу, длиной в несколько километров, полностью материализовался в реальном космосе, и фактически одновременно с тем, как погасло сопровождавшее гиперпереход мерцание, в его носовой части пришли в беззвучное движение пятиметровые округлые диафрагмы стартовых электромагнитных катапульт.

Чудовищных размеров люки внезапно раскололись на множество клиновидных сегментов, которые втянулись в обшивку, открывая черные зевы стартовых стволов, откуда выметнуло мутные облачка газа, и вслед за ними в космос выскользнули пять горбоносых космических истребителей.

Один из датчиков чужого присутствия, расположенный ближе других к выпустившему истребители крейсеру, начал было разворачиваться, но его куцые электронные мозги не успели точно сориентироваться на источник гравитационного возмущения — головной истребитель озарился короткой, режущей глаз вспышкой лазерного разряда, и пятиметровая сфера превратилась в облачко зыбкого тумана, состоящего из мельчайших капелек расплавившегося и тут же застывшего в вакууме металла.

Спустя минуту такая же участь постигла остальные сигнальные устройства.

Звено истребителей развернулось в сторону пространственного минного поля, и вспышки лазеров засверкали часто и отчетливо — это малые корабли очищали проход для выпустившего их крейсера.

Исполин к этому моменту уже полностью завершил гиперпространственный переход и теперь неподвижно висел в космосе — страшный, темный, без единого навигационного или габаритного огня, безмолвный, словно призрак.

Если бы кто-то мог сейчас проникнуть взглядом в данный участок пространства, где происходило это молчаливое, странное действо, то по форме темного клиновидного корпуса такой наблюдать безусловно узнал бы человеческий крейсер времен Конфедерации Солнц.

Оставалось понять, кто и зачем привел сюда этого страшного выходца из недалекого прошлого?

Когда Горкалов закончил излагать исторические факты, за столом повисла напряженная тишина.

— Ты к кому-нибудь обращался с этим, Илья? — наконец спросил Лерватов.

— Я встречался вчера с Джоном Шефордом.

— И что тебе ответил господин генерал? — саркастически хмыкнув, спросил Скляр.

— Он психанул и послал меня к черту, обозвав старым маразматиком, — ответил Горкалов.