Шейла не смогла бы понять его состояние. В течение двадцати минут, прошедших между моментом первой вспышки в районе космопорта и их появлением тут, на территории атакованной базы, он, несмотря на кажущееся самообладание, действовал, как в полусне, подчиняясь скорее очнувшемуся инстинкту воина, чем голосу разума, и вот состояние аффекта наконец начало отпускать…

Заставив «Гранд-Элиот» резко развернуться на дорожной развязке, Илья предчувствовал исход, но до последнего момента не хотел мириться с мыслью, что оказался прав в своих подозрениях, и, только воочию увидев трупы убитых инсектов, он постепенно начал осознавать всю истинную чудовищность происходящего и сам масштаб обрушившейся на планету катастрофы…

Быть пророком в собственном отечестве, — разве сладкая это участь?

Да и не испытывал он от этой проклятой правоты никакого удовлетворения, — все обернулось слишком быстрой и страшной явью… — стремительная атака на склады РТВ и инсекты, копошившиеся в ангарах, заставили его в какой-то момент попросту запсиховать, — он не ждал, что их планы идут так далеко, а вторжение окажется столь хорошо спланированным.

Увидев первое насекомое, возившееся под днищем самой страшной из известных ему боевых машин, Илья, приученный все схватывать на лету и не питать иллюзий, наивно уповая на лучшее, мгновенно понял: эта акция готовилась долго, скрупулезно и им известно все, вплоть до кодов аварийной активации законсервированных образчиков шагающей техники.

Мозг работал быстро, лихорадочно, сопоставляя факты, делая выводы…

«Что им нужно? Неужели в Сферу продано мало роботов? Нет… Боевых шагающих машин там оказалось в избытке — это Илья знал наверняка, значит, акция нацелена на захват чего-то иного, имеющего первостепенную важность».

Ответ на заданный самому себе вопрос был для Ильи очевиден.

Целью акции мог быть только программный пакет «Одиночка». Независимая система компьютерного управления, признанная в свое время «псевдоинтеллектом», — самое страшное и наиболее безумное изобретение военных кибернетиков, которое удалялось с носителей информации боевых машин именно тут — на базе РТВ планеты Элио.

Логика еще ни разу не подводила Горкалова так близко к грани пропасти. Приходилось признать, что следующим после захвата образцов «Одиночки», и нужно сказать — закономерным шагом со стороны врага, будет атака на центр города, с целью овладения зданием генерального штаба Конфедерации Солнц.

«Какая горечь…»

Людям не нужен был компьютер, который занимал собой целый этаж омертвевшего, покинутого здания.

Один нюанс. На носителях этой машины, судьба которой до сих пор являлась темой наиболее острых дебатов в агонизирующем Совете Безопасности Миров, содержалась информация о так называемом «Втором эшелоне» — боевом резерве Конфедерации Солнц, созданном на тот случай, если все вдруг полетит к черту и звездное сообщество по какой-то причине внезапно останется беззащитным.

Что, собственно, и происходило в данный момент.

Мысли Горкалова были предельно ясны, логичны и последовательны. В них не присутствовало ни грамма домыслов, — он не забыл, что Конфедерация умерла, но твердо знал, что система законсервированных секретных баз осталась. Илья в свое время не успел взлететь так высоко по служебной лестнице, чтобы оказаться в узком кругу посвященных — полковник внешней разведки не имел доступа к сведениям подобного уровня, но двадцать лет сосущей пустоты, раздумий долгими, одинокими вечерами, перелопачивание рассекреченных архивов открыли ему много нового и сделали из отставного полковника грамотного аналитика, способного к мгновенным безошибочным выводам.

Боевые машины, вторгшиеся на Элио под управлением ксеноморфов, означали для него много больше, чем частное вторжение на родную планету. Илья уже предсказал в общих чертах, кто и в каких масштабах рулит надвигавшейся угрозой, и теперь оставалось ответить на мысленно заданный самому себе вопрос: сколько человеческих миров подверглось одновременной атаке, уцелела ли хоть одна станция ГЧ, и вообще, останется ли от Человечества хоть что-нибудь, кроме горсти праха, если люди типа Джона Шефорда сдали за известное количество галактической валюты не только какие-то там коды и пакеты программ независимого поведения, а прямо всю цивилизацию, оптом?

Такой вариант развития событий нельзя было сбрасывать со счетов.

Илья никогда не делил мир на черное и белое. И сам ни разу не пытался оседлать белоснежную лошадь. Он просто многое повидал на своем веку и потому не питал иллюзий относительно известной категории людей, для кого бог — это деньги.

После развала Конфедерации Элио утратила свое былое значение, став одним из сотен человеческих миров, причем наиболее защищенным и расположенным очень далеко от Сферы, так что атака на планету могла быть оправданна лишь в одном случае — тут находилось нечто, обладающее исключительной ценностью.

Опираясь на имевшиеся данные, Илья справедливо предположил, что, кроме базы РТВ и компьютера генштаба Конфедерации Солнц, на Элио не было иных ценностей, ради которых стоило пробивать орбитальную оборону.

Шейла наивно полагала, что он спокоен, но нет, — Горкалов смотрел в глаза собственному ужасу, гораздо более худшему, чем ее обычный человеческий страх перед неведомыми, внезапно обрушившимися обстоятельствами.

Нет. Он знал слишком много, и ему было в сто, в тысячу раз страшнее из-за этого знания. Илья вдруг отчетливо понял, что сейчас, именно в эту самую секунду, между полным крахом Человечества, как полнокровной, независимой цивилизации, и призрачной возможностью сохранить статус кво-стоят, вероятнее всего, только они — отставной полковник, над которым не далее как позавчера насмехался генерал Шефорд, и молодая, совершенно не знающая войны женщина, двадцати семи лет от роду, по воле случая оказавшиеся в нужное время в нужном месте…