Те посмеялись и говорят:

– Годится. Когда навестим епископа?

– Да в ближайшие две недели мне недосуг, - говорит Эоган.
– То да сё, сенокос, страда. Там видно будет.

Проходят две недели, и фермер снова на Эогана наседает: как, про спор не забыл?

– А, сейчас, одну минуточку, - говорит Эоган.
– У вас пера с бумагой не найдётся?

Дети ему подают, приносят и чернильницу, и Эоган пишет быстренько письмо, дует на него, складывает в три раза, суёт в карман, и натягивает на себя пальтишко, а вид у его пальтишка неприглядный. Пальтишко это старше Эогана по виду раз в пять, и прорвалось в иных местах, а где не прорвалось, там пообтёрлось. И не сказать, чтоб штаны на Эогане выглядели лучше. Учитель же одевается нарядно, всё на нём с иголочки и пошито как нельзя лучше, и вот они вдвоём отправляются в путь и в тот же день вечером стучатся у ворот резиденции епископа.

– Вот что, брат, - говорит Эоган.
– Из нас двоих пристойно одет только один, и скажем прямо - это не я. Так ты зайди, передай письмо и скажешь мне после ответ, а я лучше у ворот обожду, а то, не дай Бог, увидит кто-нибудь.

Учитель, посмеиваясь, соглашается, что Эогану в имеющемся виде ломиться к епископу не с руки, и уходит с письмом, а Эоган остаётся ждать у ворот.

Как епископ прочитал это письмо, он аж с кресла вскочил и говорит:

– Кто это писал?!

– Да не знаю, там какой-то, - машет рукой учитель.
– Сено косил у фермера одного.

– Какое сено?!
– говорит тут епископ.
– Это письмо мог написать только лишь один человек, и имя его - Эоган О'Салливан, и я с ним вместе учился в одной школе. Где он?

– Там, снаружи, за воротами, - говорит учитель.
– Он внутрь не пойдёт.

Тут епископ подхватился - и бегом за ворота! Увидел Эогана, за руки взял, обнял, к себе пригласил, и тут же пять фунтов ему дал, чтобы Эоган купил себе приличную одежду.

Двухтысячный английский отряд генерал-майора Уильяма Хоу выбивал американцев под предводительством полковника Прескотта с высоты Банкер-Хилл. Это только так говорилось, что отряд был английский. На деле он был не более английский, чем состав посетителей паба Молли Мак Ги в Трали в День святого Патрика. Вот это и делало схватку по-настоящему жаркой.

Эоган, растянувшись невдалеке на траве, мечтал о милой Ирландии. Рядом шёл бой, и уже с добрый час, и многие уже отползали оттуда со стоном. Эоган обрывал ромашку и думал: пойти - не пойти. "Пойду, - решил он вдруг и вскочил на ноги.
– В конце концов, там ведь Ларри О'Ше, а мне так давно хотелось дать ему в рожу!.." За день до того его приятелю Маллигану повезло: он разыскал в рядах противника одного парня из Килларни, который пару лет назад отбил у него девушку, и как следует тому навалял. Эогану не давали покоя лавры Маллигана, тем более что он твёрдо знал, что О'Ше, за которым был должок, завербовался во Франции и теперь капралом в отряде полковника Прескотта. О'Ше в своё время подлил ему в качестве шутки в пиво что-то такое, что Эоган после той шутки с неделю не знал, жив он или мёртв.

В тот самый миг, когда Эоган, опираясь на ружьё, поднялся на гребень холма с вялым намерением вступить в бой, на помощь отряду генерал-майора Уильяма Хоу, в котором числился Эоган, подошёл другой отряд английского экспедиционного корпуса, в котором, к великой радости Эогана, обнаружился Барни О'Келли, который трижды заслуживал хорошей трёпки за свой мухлёж в картах. Перед лицом Барни О'Келли такая мелочь, как О'Ше, сразу отошла на второй план. Вот когда Эоган с охотой засучил рукава! Дым стоял такой, что красные английские мундиры на обоих никому в глаза не бросались. И если Эоган когда-нибудь по-настоящему, без дураков, начистил кому-нибудь рыло, так это было именно тогда. В истории этот эпизод почему-то считается эпизодом из борьбы Соединённых Штатов за независимость.

В битве за Банкер-Хилл с английской стороны погибло 1200 человек, и 800 - с американской.

– Далось тебе это ружьё! Какого дьявола ты его полируешь с таким усердием?
– презрительно спросил Падди Маллиган, стоя обеими ногами на вновь отбитой высоте Банкер-Хилл, сплёвывая сквозь зубы табачную жвачку и вглядываясь сквозь дым туда, куда только что откатился их стараниями отряд полковника Прескотта.
– Струхнул, что ли, перед капралом?

– Нет, - задумчиво отвечал Эоган, не прекращая своего занятия и любуясь тем, как шомпол мерно движется туда-сюда в стволе ружья.
– Просто это каким-то образом напоминает мне о мирной жизни.

– Ну и пошляк же ты, Эоган, - с уважением сказал Маллиган.

Как-то Эогана призывает капитан Бредли и говорит ему:

– Рядовой Салливан!
– говорит он.
– Тебе поручается почётное задание. Сейчас ты проползёшь вон тем окопом вон до того холма и воткнёшь на его вершине наше знамя.

– Вон тем окопом?
– переспрашивает Эоган.
– Вон под тем обстрелом? И что я должен туда воткнуть, вы говорите?

– Не валяй дурака, Салливан!
– говорит капитан Бредли.
– Наше боевое знамя - вот что ты воткнёшь туда, живой или мёртвый.

– Да ведь это позиции противника!
– уточняет Эоган.

– Вот именно, - багровеет капитан, раздражаясь непонятливостью Эогана.
– И поэтому ты воткнёшь туда наше знамя. Для поднятия боевого духа нашей армии. Налево кругом!