Шрифт:
«Нет. Я хотел сорвать платье с твоего роскошного тела, а потом ласкать его языком. А потом…»
Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
— Поговорить с вами? Э-э-э… да. Хотел.
— О вчерашнем вечере?
— Э-э-э… да. — Господи, что он плетет? Он не ожидал от Саманты такой прямолинейности. А надо было ожидать.
Она кивнула:
— Вот и прекрасно, я тоже хотела об этом поговорить. Мне не следовало так поспешно покидать ваш дом. Вы были столь великодушны ко мне и к Хьюберту, и я прошу прощения.
— Вовсе не нужно.
— Я хорошо обдумала все, что произошло, и поняла, почему вы сказали то, что сказали.
— Вот как?
— Да. Не могли же вы сказать мне правду. И хотя я ценю ваши попытки…
Он прижал палец к ее губам.
— Значит, вы полагаете, что я вам солгал?
Она наморщила лоб и поджала губы, очевидно, обдумывая ответ.
— Ну, это уже слишком, лучше сказать «приврали». Я понимаю, вы просто хотели сказать мне приятное, но впредь я предпочла бы, чтобы вы не говорили мне такой ерунды.
Он понял, что она имела в виду. Уму непостижимо. Такая прелестная девушка не знает, что она привлекательна?
— Я не солгал. И не приврал. — Он поднес ее руку, затем привлек ее к себе. — Вы и в самом деле привлекательны, — мягко произнес он, глядя на нее проницательно, чтобы она поняла, что он говорит совершенно искренне. В ее глазах мелькнула неуверенность, словно она хотела, но не могла ему поверить. — Я сказал так не из вежливости, а потому, что это чистая правда. — Он прижал ее ладони к своему быстро забившемуся сердцу. Потом, медленно обведя пальцем ее лицо, пробормотал: — Вы посмотрите, какая замечательная у вас кожа. Гладкая. Безупречная. Как тончайший шелк.
— У меня на носу веснушки. Он улыбнулся.
— Но ведь это очаровательно. — Он взял прядь ее непокорных волос. — А волосы у вас…
— Непослушные.
— Блестящие. Мягкие. — Он поднес локон к лицу и вдохнул его аромат. — Душистые. — Потом медленно снял с нее очки и сунул себе в жилетный карман. — А вот и ваши глаза. Они необыкновенные. Большие, выразительные. Приветливые и умные. Вам известно, что они сверкают, как аквамарины, а ваша улыбка может осветить темную комнату?
Она молча смотрела на него, потом два раза моргнула и покачала головой.
Его взгляд скользнул по ее губам, и сердце у него учащенно забилось. Медленно проведя пальцем по ее губам, он прошептал:
— У вас роскошные губы. Они буквально созданы для поцелуев. Неужели никто не говорил вам, как вы прелестны?
— Нет, никто.
— Не могу в это поверить. Но помнится, вчера вечером мы пришли к выводу, что в большинстве своем люди глупы.
Он прильнул к ее губам. Она прижималась к нему все сильнее, отвечая на его ласки.
Боже! Как он хочет ее! Он задрал ей платье, провел ладонью по шелковистому бедру. Она ахнула, и он заглянул ей в глаза, затуманенные страстью.
Он видел, что она готова ему отдаться.
И в этот момент в памяти всплыли слова Артура о том, что она бесхитростна и наивна. Неужели совесть позволит ему взять ее прямо здесь, под деревом? И что он будет делать потом? Женится на ней?
Он обхватил ее за талию и решительно отстранил от себя.
Самми наконец-то смогла вздохнуть. Жар спиралью поднимался в ней, сосредоточиваясь между ногами. Это была сладкая мука, и Самми хотела большего и с трудом разомкнула веки. Прислонившись к дереву, он держал ее за талию на расстоянии вытянутой руки и тяжело дышал. Отпусти он ее, она просто рухнула бы на землю.
Обретя наконец дар речи, она спросила:
— Почему вы остановились?
Он крепче сжал ее талию.
— Не остановись я в тот момент, вообще не смог бы остановиться. — Он невесело рассмеялся. — Поверьте, это стоило мне невероятных усилий. Вы и представить себе не можете, как близок я был к тому, чтобы овладеть вами.
Бурная радость охватила Самми. Набравшись храбрости, она прошептала:
— А вы — как мне хотелось этого.
Он замер.
— Это невозможно.
Она вздернула подбородок:
— Почему?
Глава 10
Почему? Эрик уставился на нее в изумлении. Она смотрела на него, ожидая объяснений. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он наконец заговорил:
— Вы не можете не понимать этого. Подумайте о последствиях. А я в моем нынешнем положении не могу предложить вам руку.
Она подняла брови.
— Я и не жду вашего предложения.
— А чего, позвольте спросить, вы ждете?