–  Ёрник, насмешник, дурак и… Ты за этим меня звал?

–  Много званых, да мало избранных.

–  Не морочь голову. У меня не так много времени.

–  О! Вот это уже интересно. Расскажи мне про время.

–  Время сильнее всех. Оно как асфальтовый каток, хотя от его дыхания не дрогнет пушинка. Я связана им по рукам и ногам. И с каждым моим действием меня становится меньше.

–  Говори, говори еще.

–  Время - самое липкое… Меньше всего его в часах. У него несколько ужасно глупых детей: справедливость, память, забвение.

–  Говори еще, говори… Ты знаешь, нет ничего красивее тебя в пустыне. Ты вся переливаешься, ты создана почти из ничего, ты ничего не понимаешь, но ты удивительно прекрасна. Помнишь, я тебе говорил, сколько у тебя в голове глупостей понапихано, - прошло много лет, а глупостей стало еще больше, и нравишься ты мне еще сильнее. Я как дурак откликаюсь на каждый твой зов, я злюсь, если ты меня забываешь. И та пещера драгоценностей, к которой я тебя вел…

–  Так ты вел меня к пещере драгоценностей?

Змей хохочет.

–  Я никак не могу привыкнуть к твоей запутанности. Знаешь, раньше у многих людей были звери. Но очень мало кто теперь умеет добраться до человека, так сильно там всё запутано. Вот, пожалуй, у меня получается, потому что я - змей вертлявый. У слонов и тигров еще иногда получается, они идут напрямую, крушат всё к чертовой матери, но всё же проходят. Мне вообще кажется, что у людей теперь больше связи с бактериями.

–  Почему?

–  Ну, они незаметные, одинаковые, всепроникающие и всё время что-то синтезируют.

–  Кто - люди или бактерии?

–  Вот именно.

–  А ты не такой?

–  Я - царский сын. А ты?

Она помахала рукой:

–  Поди сюда, я тебе что-то скажу на ухо. Так вот, змей: я останусь на воле. Понимаешь?

–  Ага.

–  Я буду всегда ближе к тебе, понимаешь?

–  А не к старческому маразму?

–  Я всё равно буду жить в городе, в своем времени людоедов и в своем племени людоедов.

–  Ага.

–  Но я буду приходить на гору. А ты спускайся в город.

–  Ага, однажды ты залезешь сюда, а меня не будет, и тебе скажут: “Он куда-то уполз”. А тем временем я буду в городе, и решу тебя немного подождать, и стану чистильщиком обуви - или сыщиком! Вот, я всегда мечтал стать сыщиком! Между тем ты отправишься в пустыню, чтобы найти меня там…

–  Тебе никогда не надоедает болтать?

–  Надоедает. Иногда.

–  Тогда завязывай.

Тогда он завязал себя узлом и сказал:

–  Я люблю тебя.

И сказка пошла дальше, а я пошел домой.

ЛЕНА И ХОРОШИЕ ЛЮДИ. (Д-2, стр.20)

ВЕЧНАЯ ИСТОРИЯ О СЭРЕ ЭЙНШТЕЙНЕ И ЕГО ДРУГЕ СЭРЕ ЧАРЛЬЗЕ ДАРВИНЕ, РАССКАЗАННАЯ ИМ САМИМ. (И-34, стр. 120)

Д-2.

СГ: Хорошо, ребята, давайте начнем. Меня зовут Александр Борисович, можно просто Саша, Саша Гранкин, я психотерапевт с двадцатилетним стажем. Веду группы с вот такими, как вы. Давайте мы начнем знакомиться, каждый скажет что-нибудь про себя, лучше что-нибудь интересное, в смысле, себе самому интересное. Что чувствует, что ожидает. Ну, давайте. Отсюда, с вас, хорошо?

Л: Меня зовут Лена. Я почти никого здесь не знаю, и я никогда не была в психологических группах. Я не знаю… Мне кажется, что те люди, которые сидят вокруг - приветливые, ну, добрые… Мне кажется, что психологи вообще отзывчивые люди, в общем…

СГ: И ты можешь себе представить, зачем ты нам это говоришь?

Л: Нет…

СГ: Ты говоришь: “Здравствуйте, хорошие люди. Я - хорошая девочка. Я пришла к вам”. А добрые люди тебе отвечают: “Шла бы ты на фиг, хорошая девочка”. Что ты сейчас чувствуешь?