[6] Экологический кризис всегда сопутствует кризису социосистемы, поскольку социосистема является Пользователем экосистемы или некоторой линейной комбинации экосистем.

[7] С приближением фазовой границы перед управляющими системами встает все большее количество задач, вообще неразрешимых, либо неразрешимых в административной логике. Административная система реагирует на такие проблемы стереотипно: созданием комиссий и комитетов, экспертными совещаниями, обращением к выше расположенному уровню управления. В результате в системе генерируется огромное количество бесполезной информации, которая блокирует как административный, так и рефлективный каналы управления. Это явление носит название информационного автокатализа в управленческих системах вблизи фазового барьера.

Сергей Боровиков, Сергей Переслегин

Версия для печати

Плиты и мосты

Система транспортных евразийских коридоров

Данная статья отталкивается от несколько устаревшей, но зато прозрачной логики геополитики. Мы будем рассматривать существующие и конструируемые транспортные коридоры как «мосты» или «тоннели» на геополитической карте евразийского суперконтинента. Карта эта сходна с обычной географической, но, как мы увидим, отличается от нее в некоторых важных деталях.

Конечно, анализируя соответствующие реалии, мы должны иметь в виду неизбежный впоследствии переход в «класс» экономической географии, ибо вершина геополитических амбиций есть постановка задачи на оптимизацию геоэкономики.

Геополитический потенциал перераспределяется на морских просторах, но создается он на материках.

В приложении к конфигурации транспортной сети это подразумевает необходимость (и даже неизбежность) создания «узлов связности», структурирующих потоки через границы геополитических материков. Такие узлы зачастую захватывают территорию целых стран, а иногда даже формируют собственные географические общности (Еврамерика, Австралазия).

На геополитическом глобусе отсутствует Антарктида. Нет там, как самостоятельного континента, и Африки, северная часть которой присоединена к Европе, северо-восточная – к Азии, а Нигерия – к Еврамерике. Австралия также разделена: ее северная оконечность включена в состав Австралазии (вместе с Малаккским полуостровом, оторванным от Азии).

Чрезвычайно сложную геополитическую структуру имеет Евразиатский суперконтинент, распадающийся на несколько отдельных «блоков», которые местами накладываются друг на друга, а иногда разделены цивилизационными «пустошами». С геополитической точки зрения «пустоши» имеют, скорее, «морскую», нежели «континентальную» природу: они образуют пространство коммуникации, а не пространство производства (Великую Степь недаром называли «травяным морем»).

Наиболее устойчивой структурной единицей Евразии является «длящийся из вечности в вечность» Китай. Вне всякой зависимости от того, в руках какого государства находится цивилизационный приоритет: Монголии, Манчжурии, Японии, России, Поднебесной Империи, Великобритании, США, – именно территория Китая структурирует важнейший Азиатско-Тихоокеанский регион. Зона влияния АТР включает в себя Алеутские острова, Аляску, Филиппинские острова, Вьетнам и Таиланд.

Следующей «единицей» является Индийский субконтинент объединенный с островом Цейлон (Шри-Ланка). Сегодня, как и во время Второй Мировой войны, территория Бангладеш, Бирмы, Лаоса, Камбоджи и (в меньшей степени) Вьетнама представляет собой геополитическую «пустыню»[1], непригодную для развертывания крупных операций – неважно военных или инвестиционных.

При всей важности Европейского субконтинента, вопрос о его геополитических границах далеко не очевиден. Так, неясно, следует ли понимать Ирландию как часть Европы, или она должна – вместе с Фарерскими островами и Исландией – быть отнесена к Еврамерике? Рассматривая в качестве «протоевропы» территорию Римской Республики, мы приходим к выводу, что всю Северную Африку: Египет, Ливия, Тунис, Марокко, – необходимо причислить к Европе. Что же касается «восточной границы Европы», то эта проблема уже столетиями обсуждается экономистами и политиками. Сегодня с легкой руки С.Хантингтона Россию и Европу принято разделять по линии проникновения западного христианства то есть по границе Польши.

Заметим здесь, что, во-первых, непонятно какая именно граница (и какой именно Польши) имеется в виду. Во-вторых, расхождения между католицизмом и православием носят в основном догматический характер, то есть касаются, прежде всего, ритуальной стороны христианства. Соответственно, они намного менее существенны, нежели этическая пропасть между католичеством и протестантизмом. Наконец, в третьих, с геополитической точки зрения конфессиональные «разломы» вторичны по отношению к географическим.

Естественным геополитическим барьером, замыкающим с востока европейский субконтинент, является линия Западная Двина -Днепр, стратегическое значение которой проявилось во всех войнах между Россией и европейскими государствами. Территория между меридианами Днепра и Одера прорезана крупными реками (Висла, Сан, Неман) и труднопроходимой горной системой Карпатских гор. Иными словами, она представляет собой типичный «слабый пункт» зону, где русский и европейский субконтиненты накладываются друг на друга. Подобно тому, как граница столкновения литосферных плит обозначена землетрясениями и вулканическими извержениями, зона взаимодействия геополитических субконтинентов отличается крайней нестабильностью.