– Что случилось? – Олег подсел рядом. – Врачей вызвал?

– Каких врачей? Куда? Сюда? – усмехнулся дед. – До утра доживу – в Москву отвезешь. А нет, так нет.

Олега словно током прошило. Зачем же он отпустил этого любителя шансона! Как же он сразу не подумал!… Олег обхватил голову обеими руками и взъерошил волосы, не зная от отчаяния, что теперь делать.

– Лекарства есть, дед? – сообразил он.

– Принял уже, – дед кивнул на деревянный столик, на котором стоял какой-то пузырек, вокруг которого были рассыпаны белые кругляши таблеток. – Вроде полегче стало, а потом опять…

– Эх дед, дед… Давай я тебя в комнату перенесу – тебе еще простудится не хватало.

– Не надо, – простонал дед. – Мне там дышать не чем. И тут-то задыхаюсь, а там и вовсе…

Ладно, – согласился Олег. – Тогда буду с тобой здесь сидеть, а ты не волнуйся – утром будем в Москве, и быстро у меня на ноги встанешь.

Но на ноги дед так больше и не встал. Развязка наступила около пяти утра. Олег было задремал, но вдруг сквозь сон почувствовал, как дедова рука, которую он держал в своей руке, начала лихорадочно сжиматься и разжиматься.

– Что? Что такое? – переполошился Олег.

– Все. – прошептал дед еле слышно. – Найди Эдуарда…Слышишь?… Найди, если он еще жив… Он тебе поможет, Олег…

– Дед… Эдуарда? Ты хоть фамилию его скажи!

Но это были последние его старика. Дед весь напрягся как пружина, а потом, выдохнув со свистом, выпрямился и больше уже не двигался.

Марченко кивнул в ответ и быстрым шагом проследовал к лифту. Нажав кнопку вызова, он довольно долго ждал, пока кабина опуститься с верхних этажей, а когда она, наконец, приехала, он чуть ли не запрыгнул в нее, чтобы как можно скорее оказаться в не зоны досягаемости глаз назойливого дежурного сержанта. Нажав кнопку этажа, на котором проживал генерал Мацеевич, Марченко немного расслабился – первая часть плана была успешно реализована. Он облокотился на стену лифта, который с грохотом полз наверх, снял фуражку и вытер пот, струившийся у него по лбу. Страх почти прошел, но, в то же время, была пройдена лишь первая часть пути, притом самая простая. Одно дело проникнуть в дом – совсем другое – убить страху и найти книгу… Лифт, громыхая, отворился, и Марченко вышел на лестничную клетку. С облегчением обнаружив, что на ней никого нет, он бегом преодолел два этажа и оказался рядом с квартирой Львовой. Удивлению его не было предела – дверь квартиры была приоткрыта. С выпрыгивающим из груди сердцем, Марченко на цыпочках подошел к ней и попытался заглянуть в небольшую щелку между дверью и косяком. Но увидеть ему ничего не удалось – свет в прихожей был погашен, а двери во все комнаты, похоже были закрыты, из-за чего в прихожей стоял полумрак.

Прислушавшись к происходящему внутри, Марченко с удовлетворением отметил, что в квартире стоит гробовая тишина. Подождав еще немного, он все же решился на проникновение. Оглядевшись, Марченко толкнул дверь внутрь квартиры и прошмыгнул в прихожую. Как он и полагал, все двери в квартире были плотно закрыты, а потому теперь он стоял в полной темноте, старясь как можно быстрее к ней привыкнуть.

Внезапно тишину разорвал телефонный звонок. Марченко вздрогнул от неожиданности.

Он стоял, старясь не дышать, прижавшись к огромному напольному зеркалу, размером в полтора человеческих роста. И вдруг трубку сняли. Марченко услышал глухой мужской голос. Что он говорил, было не разобрать, но вскоре разговор закончился и теперь Марченко отчетливо услышал надвигающиеся прямо на него шаги. Через мгновение дверь одной из комнат распахнулась, и на пороге появился человек.

Марченко понял, что он обнаружен.

– Кто вы? – Марченко сразу уловил страх в интонации вопрошавшего, а от этого ему стало немного легче, так как самого его бил самый настоящий озноб.

– Где Львова? – тут же перешел в наступление Марченко.

Он понял, что перед ним стоит верный помощник Львовой Новиков. По описаниям это был он. Сам Марченко Новикова никогда не видел, но зато много о нем слышал. И вот теперь у него появилась возможность увидеть воочию 'правую руку' старухи, ее глаза и уши во внешнем мире.

– А еще раз спрашиваю – кто вы такой? – Новиков сделал шаг вперед, отчего вся его фигура оказалась в полумраке, и теперь Марченко видел лишь черный силуэт на фоне светлого дверного проема.

– Товарищ Новиков, – решил не отступать Марченко, – где гражданка Львова?

– Вы к ней по делу? – Марченко понял, что Новиков начинает давать слабину.

– Мне необходимо срочно видеть Наталью Сергеевну. – твердо произнес Марченко, чеканя каждое слово.

– Это невозможно, – вдруг совсем ослабшим голосом ответил Новиков и затрясся.

Марченко с удивлением осознал, что Новиков заплакал. Нет, не заплакал, а зарыдал, содрогаясь всем телом.

– Прекратите истерику. – властно продолжил Марченко. – Где Львова?

– Она…она, – Новиков рыдал как ребенок, – Наталья Сергеевна скончалась.

Марченко был поражен. Он стоял, глядя на Новикова, и не верил своим ушам.

– Что вы сказали? – на всякий случай переспросил он.

– Наталья Сергеевна скончалась, – сквозь слезы повторил Новиков.

Марченко ожидал чего угодно, он даже мысленно готовился к смерти в случае провала и ареста, но только не этого. Медлить было нельзя. Новиков был явно деморализован, а, значит, надо было срочно использовать сложившуюся ситуацию в свою пользу и брать то, зачем он и явился.

– Где она? – окончательно взяв себя в руки, обратился он к Новикову.

– Здесь, – Новиков указал в дверной проем за своей спиной.

Новиков резким движением вытащил из шинели документ и ткнул его Новикову чуть ли не в лицо.

– Лейтенант Крылов, особый отдел. Отойдите в сторону.

Новиков послушно сделал шаг вправо, пропуская Марченко в комнату, где в кресле, спиной к нему, сидела Львова. Марченко стало не по себе. Он обошел кресло, и здесь ему стало совершенно дурно – Львова сидела как живая, а глаза ее были открыты. Сначала Марченко подумал, что Новиков его обманул и Львова вовсе не умерла, а все происходящее – лишь хитроумная ловушка, подставленная для него прозорливой старухой. Но через несколько секунд он понял, что ошибся. Львова действительно была мертва. Глаза ее неподвижно смотрели куда-то в даль, но были словно стеклянными. Руки же безвольно болтались над подлокотниками. Новиков тем временем тоже вошел в комнату и теперь стоял в дверях, утирая обильные слезы промокшим насквозь носовым платком. Марченко смотрел на этого человека и с трудом верил, что это и есть тот самый Новиков, который столько лет помогал старухе руководить 'Черным Солнцем'. Про себя он улыбался, ощущая превосходство себя и 'Трехкружия' в целом над этим жалким типом, который словно маленький ребенок жался к двери, не в силах поверить в произошедшее.