Ник был очарован ребяческим удовольствием, с которым она поглощала изысканный десерт. Приятно быть в компании женщины, способной восхищаться такой простой вещью, как кусок торта.

Кей ела с удовольствием. Ник настоял на том, чтобы она попробовала все, что было на тележке. Проглотив последний кусочек земляничного торта, она сказала, закатывая от блаженства глаза:

— О, Мак-Кейб, вы ведь не считаете меня такой уж ужасной обжорой, правда?

Ник улыбнулся, взял свою белую льняную салфетку и смахнул крошечный кусочек меренги с левого уголка ее рта.

— Я нахожу вас совершенно очаровательной.

Но Кей уже не слушала его. Она возбужденно указывала ему на серебряное блюдо, на котором в белых бумажных салфеточках были уложены ровные кусочки шоколадной помадки.

— Ник, посмотрите! Конфеты! Помадка с орехами. Ой, я никогда такого не видела. Можно?

— Капитан, вам станет плохо, — произнес Ник, заметив, что она назвала его по имени.

— Не важно. Я хочу кусочек этой помадки. Пожалуйста!

Кей ела конфету, а Ник в это время улыбался, как снисходительный отец. Наконец Кей облизала пальцы, вздохнула и откинулась на высокую спинку дивана. Проходили минуты, а Кей и не думала уходить. Ник шутил, смеялся, сверкая ослепительной улыбкой, и в конце концов взял ее за руку.

Кей широко раскрыла глаза, когда Ник поднес ее руку к своим губам и подул на ее пальцы. Она ощутила тепло его дыхания всем телом.

Неожиданно поняв, что находится здесь уже слишком долго и что позволила ему лишние вольности, Кей нервно произнесла:

— Мне надо идти. Дайте мне уйти! Пожалуйста, дайте мне уйти.

Ник немедленно отпустил ее:

— Вы всегда вольны уйти, капитан. Я никогда не удерживаю вас против вашей воли.

— В первый же теплый день поедем на пикник.

— Нет, я не могу.

— Другие планы?

— Просто не хочу.

В следующие несколько недель такой же разговор происходил между капитаном Кей и Ником Мак-Кейбом почти каждый день. Ник был полон решимости уговорить Кей поехать с ним на пикник. Он знал, что каждый раз в ответ на его просьбу она будет отвечать «нет». И он знал, что рано или поздно уговорит ее сказать «да».

Его аргументы были убедительными. Какое место может быть более безопасным для ленча, чем пляж Сил-Бич? Середина дня. Яркое солнце. Кругом масса людей. И вернутся они в портовую миссию задолго до темноты.

И все же Кей по-прежнему отвечала «нет». Она отказывалась также повторить ленч, проведенный с ним в ложе полутемного зала «Карусели». Она скорее согласилась бы поехать на безобидный пикник, чем снова оказаться с ним наедине в полутемной и опасной интимности клуба.

Она не собиралась делать ни то, ни другое.

У Ника были серьезные намерения уговорить ее на то и на другое.

И на большее. Гораздо большее.

Последние несколько недель Ник регулярно появлялся в портовой миссии, и это никого больше не удивляло. Все члены армии знали его и тепло встречали. Он нравился им, и их удивляло, почему капитан Кей часто бывала откровенно резка с ним.

Большой Альфред был единственным человеком, кого это не удивляло.

По временам он пристально присматривался к Нику и Кей. Удовлетворенный увиденным, он не однажды хотел сказать Нику:

— Вот видишь, парень. Что я тебе говорил! Наша капитан — она единственная в своем роде.

Он не говорил ни слова, но сиял от удовольствия, бросая на Ника взгляды, ясно выражающие его отношение к счастливому завершению пари. Альфред Дьюк мог спокойно спать ночью. Капитан армии была вне опасности. Девочка знала, как постоять за себя. И как вести себя с мерзавцами вроде Ника.

Большой Альфред улыбался при мысли о щекотливости ситуации. Он провел с Ником Мак-Кейбом семь лет. На его глазах совершенно разные женщины безумно влюблялись в красивого владельца салуна. Ради него жены оставляли мужей. Ради него наследницы рисковали своим наследством. Хорошие девушки превращались в дурных ради Ника, а дурные — в хороших. Женщины, молодые и старые, красивые и не очень, сходили с ума по неотразимому королю Барбари-Коуст.

Только рыжеволосая капитан Армии спасения не обращала на него внимания!

Или так казалось Альфреду Дьюку.

Большой Альфред был в блаженном неведении относительно того, что капитан Кей все-таки считала хозяина «Золотой карусели» более чем привлекательным. Она не осталась равнодушной к красоте смуглого Ника. Ее крепкая, непоколебимая вера не могла в полной мере защитить ее от сильной мужской притягательности. Озадачивающее ее преследование не было таким уж неприятным для нее.

По правде сказать, Кей очень сильно тянуло к Нику, несмотря на ее резкое неприятие принципов его жизни. Ей приходилось постоянно напоминать себе, что Ник Мак-Кейб — непочтительный, нечестивый человек. Она говорила себе, что его оскорбительное ухаживание неучтиво и возмутительно. Она напоминала себе, что Ник говорил ей вещи, какие не сказал бы ни один джентльмен.