Недуг смущенного былым воображенья

Кладет печать ее на лица всех людей,

И в них не вижу я, как прежде, отраженья

Их грез и радостей, их горя и страстей;

Они мне чудятся с закрытыми очами,

В гробу, в дыму кадил, под флером и в цветах,

С безжизненным челом, с поблекшими устами

И страхом вечности в недвижимых чертах…

И тайный голос мне твердит, не умолкая:

"Безумец! не страдай и не люби людей!

Ты жалок и смешон, наивно отдавая

Любовь и скорбь – мечте, фантазии твоей…

Окаменей, замри… Не трать напрасно силы!

Пусть льется кровь волной и царствует порок:

Добро ли, зло ль вокруг,- забвенье и могилы -

Вот цель конечная и мировой итог!"…

1881

Завеса сброшена: ни новых увлечений,

Ни тайн заманчивых, ни счастья впереди;

Покой оправданных и сбывшихся сомнений,

Мгла безнадежности в измученной груди…

Как мало прожито – как много пережито!

Надежды светлые, и юность, и любовь…

И все оплакано… осмеяно… забыто,

Погребено – и не воскреснет вновь!

Я в братство веровал, но в черный день невзгоды

Не мог я отличить собратьев от врагов;

Я жаждал для людей познанья и свободы,-

А мир – всё тот же мир бессмысленных рабов;

На грозный бой со злом мечтал я встать сурово

Огнем и правдою карающих речей,-

И в храме истины – в священном храме слова,

Я слышу оргию крикливых торгашей!..

Любовь на миг… любовь – забава от безделья,

Любовь – не жар души, а только жар в крови,

Любовь – больной кошмар, тяжелый чад похмелья -

Нет, мне не жаль ее, промчавшейся любви!..

Я не о ней мечтал бессонными ночами,

И не она тогда явилась предо мной,

Вся – мысль, вся – красота, увитая цветами,

С улыбкой девственной и девственной душой!..

Бедна, как нищая, и как рабыня лжива,

В лохмотья яркие пестро наряжена -

Жизнь только издали нарядна и красива,

И только издали влечет к себе она.

Но чуть вглядишься ты, чуть встанет пред тобою

Она лицом к лицу – и ты поймешь обман

Ее величия, под ветхой мишурою,

И красоты ее – под маскою румян.

1882

Я шел к тебе… На землю упадал

Осенний мрак, холодный и дождливый…

Огромный город глухо рокотал,

Шумя своей толпою суетливой;

Загадочно чернел простор реки

С безжизненно-недвижными судами,

И вдоль домов ночные огоньки

Бежали в мглу блестящими цепями…

Я шел к тебе, измучен трудным днем,

С усталостью на сердце и во взоре,

Чтоб отдохнуть перед твоим огнем

И позабыться в тихом разговоре;

Мне грезился твой теплый уголок,

Тетради нот и свечи на рояли,

И ясный взгляд, и кроткий твой упрек

В ответ на речь сомненья и печали,-

И я спешил… А ночь была темна…

Чуть фонарей струилося мерцанье…

Вдруг сноп лучей, сверкнувших из окна,

Прорезав мрак, привлек мое вниманье:

Там, за зеркальным, блещущим стеклом,

В сиянье ламп, горевших мягким светом,

Обвеяны искусственным теплом,

Взлелеяны оранжерейным летом,-

Цвели цветы… Жемчужной белизной

Сияли ландыши… алели георгины,

Пестрели бархатцы, нарциссы и левкой,

И розы искрились, как яркие рубины…

Роскошные, душистые цветы,-

Они как будто радостно смеялись,

А в вышине латании листы,

Как веера, над ними колыхались!..

Садовник их в окне расставил напоказ.

И за стеклом, глумясь над холодом и мглою,

Они так нежили, так радовали глаз,

Так сладко в душу веяли весною!..

Как очарованный стоял я пред окном:

Мне чудилось ручья дремотное журчанье,

И птиц веселый гам, и в небе голубом

Занявшейся зари стыдливое мерцанье;

Я ждал, что ласково повеет ветерок,

Узорную листву лениво колыхая,