– В самом деле. – Эшфорд был искренне изумлен тем взаимным притяжением, которое столь быстро возникло между леди Ноэль Бромли и им. – В таком случае вот вам ответ:

Бариччи боится меня потому, что я представляю для него угрозу. Когда я прихожу в его галерею, я задаю массу неприятных вопросов. И этот случай, не был исключением. Недавно была украдена ценнейшая картина. И я расследую эту кражу от имени страховой компании Ллойда. Глаза Ноэль округлились.

– И мистер Бариччи причастен к этой краже?

– Я этого не сказал, – ответил Эшфорд, внимательно глядя на нее, но уже по другой причине. – Но картина была представлена в галерее Франко, а потом продана с аукциона. Поэтому мне понадобилась кое-какая информация о тех, кто намеревался ее купить.

– Понимаю. – Лицо Ноэль теперь было воплощением невинности. И Эшфорд готов был поставить на свою жизнь, что она понятия не имеет, куда девалась картина. Но зачем ей понадобилось встречаться с Бариччи? Будто прочтя его мысли, Ноэль продолжила разговор: – Я читала в газетах, что в последнее время было украдено несколько ценнейших картин. И вы считаете, что все эти кражи взаимосвязаны?

– Вполне возможно.

Брови Ноэль сошлись над переносицей – она о чем-то размышляла, а Эшфорд подался вперед, нетерпеливо ожидая ее следующей реплики.

Однако последовала реплика Грейс.

– Мы прибыли на вокзал, – пролаяла она, выглядывая в окно.

«Черт возьми! У меня не остается времени!»

Оставалось сделать только одно.

– Вы ведь не художник и не делец. Какие дела могли вас привести к Франко Бариччи? – спросил он, прибегая к последнему средству в своем арсенале – неожиданной атаке.

И это возымело действие, потому что Ноэль вздрогнула, ее зрачки расширились, а ресницы затрепетали.

– Вы не пытаетесь прибегать к обинякам, милорд, верно? – спросила она, сжимая руками складки платья и тщательно взвешивая слова. – Мои дела с мистером Бариччи носят глубоко личный характер. Мне неудобно обсуждать наши семейные отношения с чужим человеком.

– Не думаю, что мы останемся чужими после того, как провели вместе сегодняшний день…

Она подняла глаза, и на губах ее появилась чуть заметная улыбка.

– Возможно. Но мы еще не стали близкими друзьями.

– Мне хотелось бы исправить это, – сказал он тихо, в то время как экипаж приближался к вокзалу.

– Почему? Из-за вашего интереса к Бариччи?

– Нет. Из-за моего интереса к вам.

Воцарилось напряженное молчание, длившееся до тех пор, пока кучер Эшфорда открывал дверцу экипажа и наконец объявил:

– Вокзал Ватерлоо. – Он предложил дамам руку, помогая выйти.

К счастью, Грейс сидела ближе к двери; бросив неодобрительный взгляд на леди Ноэль, она первой приняла помощь кучера и спустилась на мостовую.

Эшфорд подождал, пока Грейс выйдет из коляски, и сделал свой ход. Он наклонился вперед, и пальцы его сжали ручку Ноэль.

– Я хочу увидеть вас снова, – сказал он, удерживая ее, когда она уже собралась выпорхнуть из экипажа. Ее изумительные сапфировые глаза блеснули:

– Вы предлагаете мне свидание, лорд Тремлетт?

– Эшфорд, – поправил он, не выпуская ее руки и нежно поглаживая ее пальчики.

Он поднес ее пальчики к губам, скорее повинуясь инстинкту, чем рассудку. Он понимал, что его действия простираются гораздо дальше, чем требовала охота за Бариччи.

– Да, я прошу свидания, Ноэль. Могу я вас так называть?

Ноэль в каком-то оцепенении смотрела на свою руку, к которой прижимались его губы.

– Мне это приятно слышать, милорд. – произнесла Ноэль, – мне это очень приятно.

– В таком случае вы скоро услышите обо мне…

– Миледи! – раздался раздраженный рев Грейс, перекрывшим шум вокзала – Иду. Грейс. – ответила Ноэль и с неохотой отняла у него руку, подобрала юбки и выпрыгнула из экипажа.

Уильяме вышагивал по кабинету Бариччи. От его, высокомерия и хладнокровности, с какими он предстал перед Эшфордом, не осталось и следа. Замедлив шаг, он повернулся к своему хозяину.

– Как вы полагаете, что ему известно? – спросил он, утирая лоб платком.

– Дело не и том, что он что-то знает, – возразил Бариччи, который с олимпийским спокойствием.восседал за столом. – Вопрос в том, что он подозревает.

– И таком случае можно считать, что нас уже поймали. Вовсе нет. – Бариччи нарезал свое яблоко на тонкие ломтики и один из ломтиков отправил в рот. Затем он принялся методично и с удовольствием жевать сочную мякоть и заговорил, только когда отер рот салфеткой. – Не секрет, что Тремлетт подозревает меня в причастности ко всем кражам, включая н последнюю. Но наша задача сделать так, чтобы его: подозрения оставались только подозрениями, чтобы ему не стали известны факты. – Он сделал глоток мадеры. А теперь расскажите мне снова, о чем он расспрашивал вас.