– Рад, что вы меня поняли, – ответил Эшфорд.

– О, я вас прекрасно понимаю. У меня дома осталась такая же особа – проклятие женатого человека. – Со вздохом похлопав Эшфорда по плечу, он предложил ему: – А теперь разрешите показать вам кратчайший путь до Уэст-Энда…

В фаэтоне, когда они остались одни, воцарилось долгое молчание. Ноэль тайком бросала взгляды на Эшфорда в надежде прочесть на его лице хотя бы тень благодарности. Но увы, его челюсти были сжаты так плотно, что она опасалась, что они вот-вот хрустнут и сломаются.

– Думаю, что опасность миновала, – отважилась она сказать, когда они проехали Ист-Энд и оказались в нескольких минутах езды от дома.

– Вот как? – проронил Эшфорд. – Я бы за это не поручился. По правде говоря, на твоем месте я опасался бы меня больше, чем всех воров и убийц Лондона, потому что я теперь способен на все. – Куда ты меня везешь? – Голос Ноэль дрогнул. – А что? Боишься, что я могу убить тебя, как убил леди Мэннеринг? – Он бросил на нее свирепый взгляд. – Или твой блестящий ум еще не дозрел до такой идеи?

– Дозрел, – заверила она его. – Но я тотчас же отбросила ее как абсурдную.

– О, неужели? Почему же? Я прекрасный наездник, и у меня было вполне достаточно времени, чтобы покинуть Маркхем, пока мои родители и их гости спали, добраться до Лондона, совершить кражу, убить несчастную женщину и вернуться, пока меня не хватились.

От язвительных слов Эшфорда у Ноэль поползли мурашки по спине, но не от страха. Она ни на секунду не заподозрила его. Нет, все дело было в его тоне, язвительном, полном ярости, и от звука его голоса ей стало не по себе.

– Но дело не только в том, что я сочла это практически невозможным. Я не допускаю мысли, что ты можешь убить человека, Эшфорд. Ты слишком благороден, чтобы лишить жизни живое существо. Поэтому не стоит язвить и корить меня за вмешательство в твои дела.

– Ах, вот как? Разве я язвил? Какое дерзкое предположение, принимая во внимание все, чему ты была свидетельницей сегодня ночью! Но скажи мне, если я столь достойный человек, как ты объяснишь все произошедшее за последние несколько часов?

– Объяснить это можешь только ты. – Она склонила голову, глядя ему в глаза. – По правде говоря, я жду от тебя объяснений.

– В таком случае ждать тебе осталось недолго. Ноэль подняла на него глаза и заметила, что они подъезжают к Бонд-стрит, в тупике которой был расположен дом Эшфорда.

– Мы едем к тебе?

Он ответил энергичным кивком.

– Но не стоит обольщаться. В доме нет слуг, и тебя будет некому спасти. Сегодня я их всех отпустил по вполне очевидной причине.

– Значит, мы будем одни? – Несмотря на их размолвку, Ноэль затрепетала от предвкушения.

– Да. – Эшфорд остановил перед воротами экипаж, выпрыгнул, чтобы открыть проезд, и приказал Ноэль: – Въезжай.

Она молча повиновалась и подождала, пока он закроет ворота и вернется на место.

– Итак, мы будем одни, – повторил он, погоняя лошадь и направляя ее по подъездной аллее к крыльцу. – Пока твой отец не обнаружит твое исчезновение и не явится сюда застрелить меня. Конечно, к этому времени я мог бы уже покончить с тобой.

– Довольно, Эшфорд. – Ноэль мягко положила руку ему на плечо.

И от этого прикосновения плотину прорвало. Завернув за угол, Эшфорд резко остановил экипаж. Он схватил Ноэль за плечи и чуть не стащил ее с сиденья.

– Что ты, черт возьми, здесь делаешь? – Его голос пронзил ее как клинок. – Что тебе взбрело в голову? Ты хотя бы представляешь себе это?… – Он замолчал и с трудом перевел дух: – Черт тебя возьми! Сумасшедшая девчонка!

Он выпустил ее, но только затем, чтобы выпрыгнуть из экипажа, потом, схватив ее одной рукой, прижал к себе как вещь, обошел фаэтон, нагнулся, чтобы взять в другую руку маску и мешок с деньгами, и направился к двери. Открыв ее одним движением, он втолкнул Ноэль в холл и захлопнул за собой дверь.

В холле было темно и пусто, как он и обещал. Эшфорд отшвырнул в дальний угол мешок и маску.

– А теперь, – начал он, поворачиваясь к Ноэль, так что его руки оказались по обе стороны ее головы, – теперь ты испугалась? Поняла, насколько я опасен? А я только сейчас понял, что способен на убийство.

Вероятно, Ноэль должна была бы испугаться – в его глазах вспыхнули оранжевые искры, способные прожечь ее насквозь. На висках его отчетливо выступили вены, а рот стал жестким, с незнакомыми суровыми складками у губ. Это был другой, незнакомый ей человек, черты которого проступали, когда он говорил о Бариччи или Андре. Казалось, он способен задушить ее. И это должно было напугать ее, но… не напугало. Потому что и в этом свирепом мужчине она узнавала своего Эшфорда. Ноэль любила его.