– В своей постели, – уточнил детектив Коньерз, делая какие-то пометки в блокноте.

– Да, в своей постели.

– А ее муж? – спросил более молодой Парлз.

– Я вновь повторю то, что говорил уже раньше. Лорд Мэннеринг еще не вернулся, когда я покинул Эмили. Случилось это, упреждаю ваш вопрос, примерно в половине шестого. А теперь, если вы меня простите, мы с мистером Уильямсом должны поговорить о важных для нас делах.

– Наш разговор еще не окончен. – Парлз преградил Бариччи дорогу, встав на его пути к двери. – У нас появились новые сведения.

Бариччи едва заметно вздрогнул:

– Что за сведения?

– По словам горничной леди Мэннеринг, ее госпожа была очень нервной и взволнованной в тот вечер. Горничной показалось, что ее госпожа чего-то боялась. Чем вы можете объяснить ее нервозность и страх?

– Страх?… – Бариччи облизнул губы. – Это абсурд. Возможно, Эмили чувствовала себя не в своей тарелке, потому что опасалась неожиданного возвращения мужа. И если ее горничная действительно заметила признаки беспокойства в поведении Эмили, то причиной могло быть только это Но она сказала горничной, что причина ее беспокойства именно любовник, – нашелся Парлз. – Мэри видела, что ее госпожа часто бросает взгляды через плечо, будто боится, что ее возлюбленный появится раньше времени. – Думаю, что эта горничная чрезмерно увлекается мрачными готическими романами. Только и всего, – беспечно пожал плечами Бариччи.

Но Эшфорд заметил, как забилась жилка у него на шее, выдавая волнение.

– Эмили Мэннеринг действительно испытывала бурные эмоции во время наших свиданий, но, уверяю вас, только не страх.

Детективы молчали, похоже, готовясь к новой атаке: атмосфера в комнате сгущалась, как перед грозой. Допрос уже достиг цели – выбил Бариччи из колеи, заставил его нервничать, хотя он мастерски скрывал свое беспокойство. Эшфорд, мысленно сосчитав до десяти, приготовился внести свою лепту в эту игру.

– Джентльмены, позвольте мне поговорить с мистером Бариччи с глазу на глаз, – попросил Эшфорд.

Коньерз и Парлз обменялись удивленными взглядами; эта сцена была отрепетирована заранее.

– Не беспокойтесь, – заверил их Эшфорд. – Я не стану его убивать. Если бы я собирался это сделать, он уже был бы мертв.

– Совершенно согласен, – неожиданно поддержал его Бариччи, попытавшись улыбнуться. – К тому же мне нечего скрывать. Ну же, господин граф, задавайте свои вопросы.

– Отлично. – Коньерз сделал знак своему партнеру. – Мы подождем за дверью.

– Уильямсу тоже надо выйти, – распорядился Эшфорд. Бариччи на мгновение заколебался, но все же отпустил Уильямса величественным взмахом руки:

– Ступайте.

Эшфорд подождал, пока дверь закрылась за ушедшими, и придвинулся к Бариччи.

– Ладно, Бариччи, теперь мы одни, – начал он. – ^ Вы можете забыть о своих изысканных манерах и стать самим собой.

– Вы мне не ровня, Тремлетт, – запальчиво возразил тот, – Это вы сын под заборной крысы, а не я. – В глазах Бариччи сверкнула ненависть,

Губы Эшфорда дернулись в презрительной усмешке.

– Вы ожидали, что это ваше замечание приведет меня в ярость и заставит прибегнуть к насилию? Жаль вас разочаровывать. Ведь вы уже пытались воспользоваться этим методом. Много раз пытались – и все напрасно. Будь здесь мой отец, он расхохотался бы вам в лицо. Итак, продолжим… – Эшфорд вытащил из кармана серёжки и сунул их под нос Бариччи. – Скажите, когда именно вы подарили их Эмили Мэннеринг

Бариччи заложил руки за спину и внимательно рассматривал сверкающие сапфиры. Потом поднял голову и насмешливо встретил взгляд Эшфорда:

– Это что? Шутка?

– Не вижу во всем этом ничего смешного. Повторяю, когда вы подарили своей возлюбленной эти сережки? Когда вы вручили ей эту скромную дань любви и уважения?

– «Скромную» – идеально выбранное слово, – презрительно фыркнул Бариччи. – Начать с того, что я не делаю подарков женщинам, как вам должно быть хорошо известно. Подарок – намек на длительность и прочность отношений, а я стараюсь их избегать. Кроме того, если бы я и отдал эту, как вы выразились, «скромную» дань любви и признательности моей любовнице, то едва ли одарил бы ее побрякушкой, достойной судомойки.

Эшфорд продолжал пристально смотреть на Бариччи:

– Вы хотите сказать, что никогда их не приобретали?

– Именно это я и хочу сказать. – А я утверждаю, что вы лжец.

Черная бровь Бариччи презрительно взметнулась.

– Вы называли меня и похлеще. И все же я разочарован: ваш дедуктивный метод страдает существенными изъянами. Если вы что-то разнюхали обо мне, то должны знать: мой вкус непогрешим. Меня привлекают куда более дорогие и роскошные вещи.

– Мы ведь обсуждаем не женщин, а драгоценности.