– Плохие времена, Полковник! Кругом солдаты. Три недели назад…

Сжав обеими руками посох, Верда слушала разговор, ловя бросаемые, словно невзначай, взгляды… Кай еще не понял. Что он будет делать, когда поймет?

– … и вы нашли меня, – наконец сказал Кай.

Мэтт понял это как вопрос.

– Ну конечно, мы всегда готовы помочь своему командиру! Ты же не собираешься всю жизнь болтаться с монашкой по дорогам?

Кай хмыкнул.

– Она прогоняла меня.

– Прогоняла? Видать, ты плохо ей служил, Полковник? Ладно, мы знаем, что ты человек слова и не можешь просто перерезать ей глотку. Поэтому мы все берем на себя.

– Эй, – сказал Кай, – погоди-ка, Мэтт…

– Да чего годить? Покончим с этим сразу, если ты, конечно, не захочешь сначала угостить нас своей монашкой…

Кай больше не улыбался и не сводил задумчиво-оценивающих глаз со своих людей. На Верду он не смотрел. Он и так чувствовал ее за своей спиной. Ее – и ее ожидание. Не прикажет и не попросит…

– Мэтт, – сказал медленно. – Парни. Я ведь должен защищать ее.

Мэтт кивнул, будто не услышал ничего неожиданного.

– И это мы понимаем. Но совесть у тебя будет чиста, если тебя будут держать? Если тебя свяжут? Ну, парни…

Он обернулся и очень удивился, увидев у своего подбородка острие меча.

– Я не шучу, – негромко сказал Кай. – Я убью тебя. Я убью любого, кто попробует причинить ей вред. Это мой долг.

– Долг? – Мэтт качнулся вперед, едва не налегая грудью на меч. – Твой долг – мы, Полковник! Ты наш командир, ты приносишь нам удачу и добычу! Нам тяжко без тебя… Ну хорошо, хорошо, если ты уж решил променять нас на бабий подол… Кай, мы ж тебе зла не желаем! Давай поговорим, обмозгуем все как следует…

Видя, что остальные нерешительно переглядываются, Кай слегка расслабился. И пропустил резкое движение Мэтта. Нож со свистом рассек темный воздух, Кай рубанул мечом и, отскакивая, оглянулся. Верда согнулась пополам, выронив посох.

– Что?

– Плечо, не страшно, – сказала она сдавленно.

Кай шагнул вперед, зная уже, что увидит. Лучший метатель ножей в мире Рыжий Мэтт лежал ничком в пыли. Осторожно, опасаясь спровоцировать новый удар, Алан наклонился, приподнял его за плечи. Зацокал языком.

– Мертв? – безнадежно спросил Кай.

– Мертвее не бывает, – проворчал Алан. – Что ж ты так-то? Мэтт хотел помочь… думал, ты не всерьез…

– Знаю, – тяжело сказал Кай. – Он всегда плохо слушал.

– Так, значит, – коренастый Алан, кряхтя, выпрямился. Посмотрел Каю за спину. – Твой выбор? Ну что ж… Не хуже нашего. Ты всегда шел своей дорогой. Просто некоторое время нам было по пути.

Кай устало смотрел вниз на мертвого Мэтта.

– Я не хотел этого.

– Знаем, – Алан кивнул. – Он был не прав. Ты тоже. Так всегда бывает. Иди, помоги своей… хозяйке.

Кай оглянулся. Верда привалилась к дереву. Хотя лицо ее побледнело, глаза оставались ясными.

– Ступайте, похороните его.

Он вернулся через пару часов. Верда намотала на плечо неплотную повязку, сквозь которую уже просачивалась кровь. Кай остановился перед ней, угрюмо разглядывая ее белеющее в сумерках лицо.

– Я убил Мэтта.

– Да, – сказала она, не открывая глаз.

– Я убил своего товарища.

– Да.

– Я убил его из-за тебя. Почему?

– Не знаю, Кай.

– Мы воевали вместе, он был моим солдатом… Ты что, околдовала меня?

– Нет! – Верда подняла голову. – Я не смею подчинять тебя себе. Все, что ты сделал, – только твой выбор. Я говорила раньше и говорю сейчас – ты свободен. Ты не должен идти со мной, защищать, а потом обвинять меня в своих поступках. А сейчас – я хочу поспать.

Свободен – если бы он был свободен повернуться, уйти, оставить ее здесь, в лесу. Пусть выживает или умирает – сама, без него. Одна.

– Вставай! – Кай подхватил ее под здоровую руку. – Знаю я такие раны. Тебя уже сейчас лихорадит, а ночью будет еще хуже. Сегодня тебе нужна теплая постель и сытный ужин. Заночуем в деревне. Все равно надо узнать дорогу.

Верда почти задремала, когда перед ней со стуком поставили тарелки. Вздрогнув, она испуганно выпрямилась.

– И еще подогретого вина, красавица! – сказал Кай. Служанка в трактире и впрямь была красоткой – яркой, шустрой, с богатым горячим телом. Ловко увертываясь от мужских рук, хохоча и отругиваясь, она принесла вина и задержалась у стола, откровенно разглядывая Кая.

– Вижу, не здешние?

Он приобнял ее за талию.

– Нездешние, но ночку здесь проведем.