Четверг снова посмотрели на двух операторов, и у нас на глазах рояль красного дерева с бронзовыми вставками переехал из «Сыновей и любовников» в «Мэр Кастербриджа», [43] а затем в «Поворот винта». [44]

— Вот так. Теперь Чарльзу и Роджеру приходится растягивать семь фортепиано на всю английскую литературу. Погодите, кажется, сейчас будет перерыв.

Они действительно вроде бы собрались передохнуть немного. Оба оператора расслабились, прекратили работу, сняли наушники и потянулись.

— Привет, Четверг, — тихонько шепнул младший из них. — Подключила к делу родственников?

Я рассмеялась.

— Ни в коем разе. Курсанты беллетриции Четверг-пять и Четверг-один-четыре, познакомьтесь с Чарльзом и Роджером из Фортепианного отдела.

— Привет! — гаркнул Роджер, похоже неспособный общаться иначе как криком. — Подойдите гляньте.

Четверг подошли к Роджеру за пульт: Четверг-5 из искреннего интереса к процессу, а Четверг-1–4 потому, что Роджер был чертовски привлекателен.

— А сколько точно фортепиано присутствует в литературе? — спросила Четверг-5.

— Тысячи, но в разной степени. Львиная доля произведений девятнадцатого века, в частности Бронте, Харди и Диккенс, просто завалены фортепиано, но на них редко играют. С этими проще всего. Наши инструменты с первого по седьмой нерабочие и годятся только для описаний. Они автоматически циркулируют по Книгомирью, появляясь в тексте на мгновение, чтобы в следующий момент исчезнуть и появиться в другом месте. — Он повернулся к индикаторной панели. — Если вы взглянете сюда, то увидите, что наш старый добрый номер шесть, пианино «Бродвуд», в данный момент пребывает на триста тридцать девятой странице «Затерянного мира», где занимает место рядом с торшером на вилле Потсов в Стритеме. Через несколько секунд оно автоматически перепрыгнет в подвал на девяносто первой странице «Говардз-Энд», [45] где встанет под картиной Мод Гудман. Спустя еще мгновение оно перепрыгнет на сто шестьдесят первую страницу «Гекльберри Финна» в гостиную Грэнджерфордов.

— Но, — шепотом добавил Чарльз, — Элиот, Остин и Теккерей не просто по колено в фортепиано — они там работают, во многих случаях служа краеугольным камнем эпизода. И вот с этими надо быть особенно внимательными в плане спроса и предложения. Пианино Эмилии Седли в «Ярмарке тщеславия» продается с аукциона, где его перекупает Доббин, чтобы преподнести ей в дар, а пение и аккомпанемент играют большую роль в создании общей атмосферы у Остин.

Четверг-5 воодушевленно кивала, а Четверг-1–4 впервые за день выказала слабый интерес и задала вопрос:

— Разве нельзя изготовить еще несколько инструментов?

— Это мера экономии, пронизывающая все Книгомирье, — ответил Чарльз. — Нам еще повезло, фортепиано просто навалом по сравнению с количеством настоящих пыльно-серых морщинистых слонов.

— А этих сколько?

— Один. Если кому-нибудь требуется стадо, то Отделу слоноснабжения приходится обходиться картонными силуэтами и множеством закадрового топота.

Пока Четверг переваривали услышанное, Чарльз и Роджер натянули куртки и приготовились отдохнуть несколько часов, пока я их подменю. Я занималась этим и раньше, так что сложностей не предвиделось.

— Практически все автоматизировано, — пояснил Чарльз, направляясь к двери, — но придется выполнить и кое-какие ручные перемещения фортепиано. Список на пульте. Мы вернемся через пару часов, чтобы позаботиться об этом дурацком сюжетном повороте «письмо в пианино» и как-то увязать запрос на годное к употреблению фортепиано для «Троих в лодке» с уничтожением бюловского рояля в «Упадке и разрушении». [46]

— Лучше уж вы, чем я. Удачно отдохнуть.

Они заверили меня, что постараются, и отчалили вместе с человеком в комбинезоне, которого, как выяснилось, звали Кен.

— Хорошо. — Я уселась и закинула ноги на пульт. — Давай кофе, Четверг.

Ни одна из них не шелохнулась.

— Она отдала тебе приказ, — сказала Четверг-1–4,— а я люблю крепкий и без молока.

Четверг-5 возмущенно фыркнула, но тем не менее пошла ставить чайник. Четверг-1–4 сняла плащ, повесила на крючок и села на один из стульев.

— Итак… мы просто сидим тут и наблюдаем, как фортепиано перемещаются по Книгомирью?

В тоне ее сквозило ехидство. Впрочем, она всегда так разговаривала, поэтому здесь не было ничего необычного.

— Именно этим мы и занимаемся. Беллетрицейская работа в основном такова. Нудная, но нужная. Без непрерывного снабжения фортепиано большая часть неотъемлемой атмосферы будет утрачена. Можешь представить себе «Женщину в белом» [47] без играющей Лауры?