Против воли старик на пару мгновений застрял в ее взгляде, как раз равным двум недавно вымытым окнам. А старик увлечен, и проходя мимо, она поддалась любопытству и заглянула в окно. Все ясно — там, за стеклом, молодая и крепкая, не старше пятнадцати лет обезьянна. В спортивной задумчивости она остановилась у штанги с небольшими блинами. Майка, лосины, ленивая поза сильного юностью тела — в ней все кричит о молодости и будущей жизни, а старик смотрит на это и ничего вокруг себя не замечает.

Но увлеченная стремлением в свое летнее будущее Безьянна не позволила взгляду быть свободным долго. Выбора нет, и они, торопясь и отсчитав полное число окон, ворвались в вестибюль и, не задерживаясь, пролетели сквозь него дальше, на второй этаж, на мамкинг, в раздевалку — нехорошо опаздывать в первый день. Ну а взгляд, лишенный торопливостью свободы, не заметил высокую фигуру и широкую спину, а рядом двух мальчишек девяти и десяти лет. А все потому, что в вестибюле мальчишек полно, и вообще народу много, да к тому же темновато — экзотические растения тянутся из больших кадок и почти полностью съедают свет, закрывая широкими листьями витринную величину окон.

Примат, не спеша облачившись в тренировочный костюм, вышел в зал. Семь и Восемь уже там, и в составе стайки из полуторадесятка таких же мальчишек старательно бегают вокруг трех борцовских ковров. Примат — местная знаменитость, поэтому время для тренировки определяет себе сам. Детеныши не мешают ему. Надо размяться и устать — сегодня спарринг, поэтому желательно уровнять шансы и подарить противнику короткую иллюзию борьбы. Тем более нужно сбрасывать вес и начинать набирать соревновательную форму.

Мамка лихо швыряет ноги выше головы, и это получается у нее свободно и легко, эффектно, красиво, но не быстро — чтобы поспевали пожелавшие избавиться от зимней толстомясости обезьянны, вставшие на нелегкий путь к летним удовлетворениям. Безьянна увлеклась, и видно, что ей хорошо в мыслях, но жарко в теле, однако она честно отрабатывает данные рафинированным продавцом советы, да и в Шимпанзун еще не включилась спасительная лень. Мамкинг, самое начало, красивые гевронские костюмчики, на ней и на Безьянне, хотя не в костюмчике дело — она сама очень даже ничего, она просто обречена быть заметной на южном взморье.

Противник попался большой и тяжелый, но Примат, наверное, уже в пятнадцатый раз припечатал его к ковру. На борцовском жаргоне таких называют "слозадами". В нем есть сила и вес, и попытки следить за движением, но есть и неумение расслабиться в паузах и на выдохах — а если хоть что-то не дано, то многое уже и не доступно. Парень это понимает и соревновательности хватило лишь до третьего броска, а возможность спарринга с Приматом — высшее достижение для него, безусловный интерес и полезный опыт. Хотя, вполне возможно, он и станет местным чемпионом и даже всеобщим любимцем, что называется — на характере добиваясь побед, но не сейчас. А пока они, разбрызгивая ведра пота, трамбуют ковер мускулистыми телами. Тела есть, есть на что посмотреть и что взвесить.

Брах-борьба, возникшая, если верить науке, еще до переселения обезьян из леса в степи, это поединок габаритов и мышечных масс. Хотя попадаются вертлявые исключения, но долго не живут. Чистый спорт, неиспорченный командным мышлением или научными достижениями, вспышки умело направленной силы. Хлоп — и Примат в шестнадцатый раз припечатал "слозада" к ковру. Правда, осторожно — насколько это возможно на тренировке. Ничего, и на улице соперника будет праздник — перерыв в пять минут, не больше, и он позволит повалять себя — ведь отработка бросков предполагает и отработку падений.

Мамка перестала бросаться ногами, а предположившие лето обезьянны — шевелить ими. Она пожалела их, измученных непривычными движениями и неуклюжестью первой тренировки, и дав им немного отдохнуть, перевела их из просторного зала в меньший, в тренажерный. Обезьянны, удивляясь упругостью ее походки и своей, быстро наступившей усталостью, расползлись по солидным, херманкской фирмы "Хрючман андер вундер тренадерар" тренажерам. Удобным и красивым, всем видом своим восхваляющим рекламную стройность. Поглядев на усталую Безьянну, Шимпанзун попыталась вспомнить, что именно пел рафинированный продавец из спортивного отдела — что-то насчет невозможности отказа, и не согласилась с ним.

Примат хорошо поработал, оставив на ковре два-три килограмма того самого, сбрасываемого веса. Проигрыш в весе дает выигрыш в очках. Затем они, на пару с будущим чемпионом близлежащих окрестностей направились в душ, попутно разбирая удачи и просчеты. Ему нет смысла утаивать секреты мастерства — даже если чемпион вдруг выдаст лучший в жизни бой, то все равно он должен будет уступить — Примата постараются довести до финала, и уже там он, сэкономив в отборе силы, схлестнется с приезжими тяжеловесами. От него ждут только финальных побед, и пока у него это получается.