— Хорош, — сказал высокий и сутулый тип, отскакивая обратно к забору.

— А то, — подтвердил, становясь рядом, еще более высокий и сутулый.

И лишь в этот момент Егор сообразил, что напали на них вовсе не люди: рук и ног они имели по две, но зато могли похвастаться зеленой кожей, длинными носами и черными глазами без белка; на голове у высокого и сутулого топорщился светлый ежик, а у еще более высокого и сутулого — ежик темный.

— А я тебя знаю, ты — Джаба, — хмуро заявил Бешеный Соня, на дубине которого появились две зарубки.

— Да, я Джаба, — гордо кивнул высокий и сутулый. — Я — гоблин простой, говорю стихами. Что не так — бью в пятак. А кто недоволен — получает поболе. А если надо, то и спеть могу.

— Я — О’Бондо, — представился еще более высокий и сутулый.

— И зачем вы на нас кинулись? — спросил рахива.

— Некрополь Петрона — такое место, где лучше атаковать первым, — объяснил гоблин Джаба, убирая меч в ножны. — Мы тут третий день и до сих пор не только живы, а еще и целы. Промышляем помаленьку — золотишко, камушки, еще кое-чего. Жить-то надо. Ведь так, О’Бондо?

— А то, — кивнул второй гоблин, тоже пряча оружие.

— Вот уроды бесстыдные! Грабители могил! — Аладдин проявил вполне человеческую склонность оценивать собственные и чужие поступки по различным стандартам.

— Никогда бы на такое не пошел, но время уж больно тяжелое, — на то, что Махот не опустил дубины, Джаба внимания не обратил. — Приличному наемнику и наняться некуда, все сидят без денег и Трех Пальцев боятся. А вы чего тут делаете? Странная компания — два человека и рахива, — он кинул вопросительный взгляд на Егора. — И один из людей без оружия, да и смотрится как-то убого.

— А то, — подтвердил О’Бондо, хотя за язык его никто не тянул.

Егор почувствовал себя уязвленным и даже подумал, что надо бы проучить этого длинного гоблина.

— Промышляем, — миролюбиво ответил Ганди-Ла. — И с вами локтями толкаться не собираемся.

— А, ну это хорошо… — Джаба кивнул и оскалился, показав мелкие белые зубы. — Тогда разграничим сферы ответственности. Вот эта улица от забора и до самого конца — наша, на нее не суйтесь. Договорились?

— Сферы ответственности! Разграничим и все такое! Умники нашлись! — продолжал бушевать невидимый и неслышимый ни для кого Аладдин. — Знаем мы таких! А потом вещи пропадают!

Чем ему так не глянулась парочка гоблинов-мародеров, оставалось неясным.

— Договорились, — только теперь Бешеный Соня опустил дубинку, но безобиднее выглядеть от этого не стал. — Если тебя еще ударю. То увижу сразу. Или наоборот. Понял, зеленый?

Джаба вновь кивнул, махнул О’Бондо, и они зашагали обратно к пролому в заборе.

— Чего это ты на них так? — спросил Ганди-Ла, когда гоблины исчезли из виду.

— Да на севере все их знают. Особенно Джабу. Наемники и головорезы. Подраться умеют, но прославились другим. Бесчинства, хулиганства, грабежи. В Секлии их ищут. Казнить хотят. Утопить или повесить.

Для немногословного Махота это была целая речь.

— Понятненько, — сказал Егор, решив, что пора вступить в беседу. — Будем держать ухо востро.

— И остальное тоже, — не совсем понятно добавил Бешеный Соня.

За этот день они успели осмотреть еще три гробницы.

В одной на Егора бросились два настоящих скелета, точно удравших прямо из анатомического кабинета. Он взвыл от страха, но вместо того, чтобы бежать, неожиданно для себя самого ринулся в драку. Ободрал руку о костяную челюсть, но первым же ударом сбил клацавший зубами череп с позвоночника.

Другой скелет, увидев такое непотребство, замешкался и получил по ребрам, причем они оказались на диво хрупкими. Через пару минут махания кулаками Егор обнаружил, что руки его окровавлены, а пол вокруг завален подергивающимися костями.

Никакого оружия в этом захоронении не было.

Во втором пришлось бродить по унылому, лишенному даже ловушек лабиринту, где Егор несомненно заблудился бы, если бы не помощь Аладдина. Благодаря его подсказкам они вышли к расположенной в центре здания комнате, где восседал на золотом громадном троне мертвый правитель.

Меч в его руке казался языком пламени — багровый, с волнистым лезвием, он подрагивал, точно пытаясь вырваться.

— Очень хорошая вещь, — тоном антиквара-оценщика заявил Аладдин, — да только слишком мощная. У тебя не хватит сил, чтобы с ней совладать. Сожжет в пепел, размечет на молекулы, обратит в дым.

Третья гробница оказалась забита всяким хламом, точно ее возводили не для короля, а для старьевщика. Пришлось зазвать внутрь Ганди-Ла, чтобы он пустил в дело поисковые чары, предварительно настроив их на волшебное оружие. Рахива надулся от гордости и показал себя во всей красе — едва не обрушил здание, устроил кавардак, но ничего не нашел.