— Я пытался, но они не хотят ничего слушать.

Затем Роз Ричардсон отправилась в литейную, где отливали матрицы. Едкий запах расплавленного металла защипал ей горло. Здесь машины также не работали. Рабочие обступили Сиднея Ричардсона, который вне себя вопил, потрясая кулаками:

— Вы все никуда не годитесь. Тем хуже для вас. Я все равно узнаю, кто виноват, и тогда я его схвачу. Я заставлю его заплатить за то, что он уничтожил целую неделю работы.

Рид, старший мастер этой мастерской, делал все возможное, чтобы помешать рабочим ответить тем же тоном.

Вмешалась Роз.

— Отец, тебя зовут к телефону. Дядя Ланс срочно зовет тебя.

Потом она повернулась к Риду:

— Оповестили полицию?

— Да, мисс Роз. Мистер Тентенден должен приехать с минуты на минуту.

— Отлично.

Она положила руку на плечо отца и увлекла его наружу. Выйдя во двор, он чуть не упал, и тяжело оперся на руку девушки. Она была поражена его бледностью.

— Папа, если ты будешь продолжать говорить с людьми таким образом, у тебя в конце концов будет неприятность.

Он ничего не ответил.

— Это естественно, что они не понимают, когда с ними говорят так, как ты. Они не обязаны знать, что ты болен.

— Болен? Кто это здесь болен?

— Ты! И ты прекрасно это знаешь. Я очень сожалею, что не заметила этого раньше.

— Ты говоришь ужасные глупости.

— Нет и нет. Ты болен, и это случилось не вчера, к несчастью. У тебя есть огорчения, которые ты скрываешь от нас с мамой.

— Ты надоедаешь мне, Роз. Нет ничего такого, что может меня тревожить, и я не болен, но я хочу, чтобы меня оставили в покое. Эта манера, в которой ты со мной говоришь, как будто я впал в детство, мне действует на нервы. Теперь поговорим о другом. Что от меня хочет Ланс?

— Ничего. Это был предлог, чтобы увести тебя из мастерской. Ты не отдаешь себе отчета в том, что Рид страшными усилиями сдерживал своих рабочих: без него ты не отделался бы так просто.

— Что ты понимаешь? Я знаю, как нужно обращаться с людьми, я делаю это в продолжение двадцати лет и не собираюсь получать уроки от кого бы то ни было, тем более от тебя. Запомни это!

— Если я вмешиваюсь, то потому, что ты вынуждаешь меня к этому. Нужно, чтобы ты понял, что тебе нужно отдохнуть. Вернись домой. Поверь мне, завтра ты почувствуешь себя лучше.

— Мне отдыхать… мне отдыхать… ты сошла с ума! Неужели ты думаешь, что я смогу отдыхать сегодня, когда уничтожена неделя работы, когда наше обязательство не может быть выполнено! Мне отдыхать! Я вижу, что фабрика для тебя — ничто. Ты просто приходишь сюда провести время. Почему…

Он зашатался, и Роз поддержала его. Но он быстро оправился и спокойно продолжал:

— К сожалению, я слишком погорячился, Роз. Забудь то, что я тебе говорил.

Сидней Ричардсон, несмотря на мольбы своей дочери, категорически отказался идти отдыхать и вернулся в свой кабинет. Роз собиралась последовать за ним, когда увидела Броуна и Тентендена.

— Добрый день, мисс Роз, — сказал суперинтендант. — Очень огорчен, узнав, что у вас опять неприятности. Надеюсь, что это не очень тяжело для фабрики?

— К несчастью тяжело. Отцу, действительно, не хватало только этого!

— Да, действительно. Если не возражаете, мы пройдем на то место.

Она попрощалась с ними и пошла повидать. Гордона, одного из самых старых рабочих фабрики. Так как по своему возрасту он уже не мог работать в мастерской, ему поручили охранять фабрику в рабочее время.

— Гордон, вы в деле дольше, чем мой отец, и вы его хорошо знаете. Вы заметили, насколько он изменился за последнее время?

— Действительно, мисс Роз, я очень огорчен за него.

— Можно подумать, что его гложет какая-то забота. За несколько недель он еще более похудел, он нервничает и ничего не хочет нам сказать. Мама страшно беспокоится и я тоже. Мы задаем себе вопрос: что его может до такой степени беспокоить? А вас, которого я знаю столько лет, я могу спросить: вы знаете, что с ним?

— Нет, к несчастью не знаю, мисс Роз. Все, что я могу сказать вам… все началось с забастовки. Мистер Сидней стал нервным и резким с рабочими и служащими. Особенно с нами, стариками. Он просил меня обратиться к молодым, но вы знаете, что я не способен сказать публично и двух слов. Тогда он обратился к Чарли Блеку. Тот прямо отказался идти против синдиката. У меня такое ощущение, что ваш отец этого никогда ему не простит.

Роз Ричардсон не узнала больше ничего, чем в начале своего расследования. Теперь она была уверена, что у ее отца имеется тайная причина быть неспокойным, но все, кого она расспрашивала, были не способны указать ее.