Он слышал дыхание за спиной, неосторожные шаги, преследующие их по центральному коридору административного крыла – уже забыта даже элементарная осторожность. Иногда кто-то скрёбся. Иногда было слышно лишь дыхание.

Ему не нужно было ничего говорить Кейлу. Тот и сам всё это заметил. Вместо облегчения, невысказанное общее знание парадоксальным образом усиливало панические реакции в нервной системе Трига. Как будто он ощущал это дурное предчувствие не только за себя, но и за Кейла.

Наконец, впереди на внешней стене они увидели спасательную капсулу.

– Вот она! – Кейл не скрывал облегчения. Он поднял люк капсулы. – Залезай!

Триг залез.

– Тесно здесь.

– Для нас – в самый раз, – Кейл влез за ним и осмотрел приборы управления. – Теперь осталось только понять, как её запустить.

– Ты справишься?

– Конечно.

– А как ты поймёшь, что нужно делать?

– Дай мне немного подумать, – Кейл сжал кулак и закусил костяшку, уставившись на приборы. – Я думал, тут всё будет на автомате, но...

– Кто же это к нам пожаловал? – раздался вдруг голос позади них.

* * *

Это был Сарторис.

Он стоял с бластерными винтовками в обеих руках, и во взгляде его было так же мало радости от встречи, как и у уставившегося на него Трига. По его осанке мальчик интуитивно понял, что между ними лежит какая-то тайна, что стражник знает нечто о них или об их отце, неизвестное самому Тригу. Он что-то почувствовал, какой-то глубинный душевный разлад, который мелькнул на лице стражника, а потом быстро пропал, будто стекло на мгновение запотело от горячего дыхания.

– Вон отсюда, – сдавленно сказал Сарторис.

Кейл нахмурился и помотал головой.

– Что?

– Ты слышал. Вон отсюда, – Сарторис ткнул дулом винтовки в Трига. – И ты тоже.

– Здесь хватит места всем троим.

– Всенепременно, – Сарторис несмешно ухмыльнулся, что ничуть не смягчило угрюмости его лица. – Нам тут будет очень уютно. Но у меня другие планы. А сейчас вон отсюда, – он продолжал целиться в них. – Чего ждёте?

– Неужели ты хочешь, чтобы мы здесь погибли? – спросил Кейл.

– Мне плевать, хоть голыми бегайте по столовой. Единственная причина, почему я вас ещё не пристрелил – это потому, что не хочется потом вычищать ваши ошмётки из капсулы. Может быть, вы избавите меня от такой необходимости?

– Ты не понимаешь, – сказал Триг. – На этой барже остался кто-то живой. Он следит за нами. Если ты бросишь нас здесь...

– Сынок, я до смерти устал слушать твои бредни.

Сарторис ткнул винтовкой прямо Тригу в лицо. Дыра в стволе стала огромной, чёрной и бездонной. Тригу показалось, что он растворился в этой темноте. Смутно, будто всё происходило на расстоянии нескольких световых лет, он почувствовал, как брат обнял его за плечи и потянул к себе.

– Пойдём, – сказал Кейл.

Всё ещё пребывая в невесомом состоянии, Триг поддался брату и выбрался из капсулы. Мимоходом он заметил, как Сарторис вынул из кармана плоский чёрный предмет и вставил его в навигационную систему капсулы, совершенно забыв о них, будто данная проблема его больше не волновала.

Люк закрылся с еле слышным шипением, почти обыденно. Зажимы отошли с глухим стуком, и капсула вылетела из гнезда, оставив Трига и Кейла глазеющими на пустое место, где она до этого находилась.

Кейл прочистил горло. После долгого молчания он вдруг вспомнил, что Триг стоит рядом с ним.

– Эй, всё будет нормально.

Триг поднял голову. Ему казалось, будто он не только провалился в невесомость, но и стал прозрачным, еле видным. Как будто кто-то подсоединил его к вакуумному насосу и откачал из души всю надежду.

– Пойдём, – сказал Кейл. – У меня есть мысль.

Глава 20. День жизни

Меньше чем через минуту знакомства Захара отметила, что Хан Соло не похож ни на одного заключённого, с какими она сталкивалась. Эта мысль ещё сильнее поразила её, когда она попыталась объяснить, что случилось на борту баржи и как отчаянно они с вуки нуждаются в её помощи, если хотят остаться в живых.

– Стой, стой, стой... – нетерпеливо замахал на неё руками Хан. – Хочешь сказать, на этом летающем мусорном ведре погибли все, кроме нас? – он переглянулся со стоящим рядом вуки, как бы ожидая подтверждения услышанного собственными ушами. – Ты в это веришь?

Вуки жалобно и громко рыкнул. Захара не слишком разбирала ширивук, но поняла больше по интонации: Чубакка выражал недоверие, искреннее и простое.

– Ага, – поддакнул Хан, – вот и я тоже, – он вновь посмотрел на Захару. – Лучше ты ничего не могла придумать, доктор? Или ещё есть какая-нибудь история про запас?