— А что думает об этом деловом предложении твоя девушка? — поинтересовался Квиллер.

— Она хочет, чтобы я поступал, как лучше для меня, — ответил Дерек с самодовольной улыбкой, и Квиллер пожалел, что у него нет под рукой кремового торта.

Порой бывало так, что у Квиллера болела голова из-за Коко. Это случалось в процессе передачи мыслей. Кот пристально смотрел прямо на лоб хозяина, и тот вдруг вспоминал, что пора кормить кошек или сменить наполнитель в их туалете. Если он спохватывался не сразу, у него между глаз начинала разливаться тупая боль, набиравшая силу по мере того, как кошачий взгляд становился всё пристальнее.

Например, однажды Квиллер возлежал на диване, закинув ноги на кофейный столик, и пытался придумать тему для своей колонки. Необходимость писать более ста колонок в год истощала его изобретательность. И вдруг он резко спустил ноги на пол. Есть! Почему бы не воспеть хвалу пышным усам? Этот знак мужского достоинства прославили многие: Марк Твен, Тедди Рузвельт, Панчо Вилья, Эйнштейн, Граучо Маркс [10] , британские летчики времён Второй мировой войны… Да и сам Квиллер кое-что, знал о преимуществах и недостатках пышных усов. Он мог с лёгкостью выжать тысячу слов из этой темы.

Он дотронулся до лба — тупая боль между глазами начала утихать, — взглянул на Коко, сидевшего на большой книге посреди кофейного столика. Квиллер всегда держал под рукой несколько печатных изданий — новых, красивых, большого формата. Их было приятно просматривать, они подсказывали тему для разговора, когда он принимал гостей, и их особенно любил кот-библиофил. Коко нравилось восседать на фолиантах — «греть их», как говорил Квиллер.

Сейчас на столике лежали три книги: одна об истории бейсбола, вторая — об Эндрю Уайете [11] . А Коко «согревал» справочник «Марк Твен от А до Я», на суперобложке которого красовалась фотография великого американского писателя с его великолепными усами! Квиллер хлопнул себя по лбу, когда до него дошло: Коко снова взялся за своё! В последние месяцы это происходило всё чаще. «Мне не следует спрашивать как или почему, — подумал Квиллер, — просто принимать с благодарностью».

В очередной раз это случилось в день похорон Мод Коггин. После возвращения с кладбища Квиллер сидел развалясь в библиотеке, слушал магнитофонные плёнки, а рядышком примостились сиамцы, радуясь тихому семейному вечеру втроем. Юм-Юм отвернулась, а Коко вперил взгляд в хозяина. Когда Квиллер прослушал примерно половину плёнки, ему пришло в голову, что он так и не собрался прокрутить запись разговора с Мод Коггин. Сняв предыдущую катушку, он поставил другую, и зазвучал пронзительный голос девяностотрёхлетней женщины. Кошки молчали, пока она говорила о своей жизни, — молчали до слов о картофеле и бобах. Тут Коко внезапно издал вопль — такой требовательный, что Квиллер ещё раз прокрутил это место:

— Но как же вы справляетесь с таким большим участком, миссис Коггин?

— Как Берт преставился, землю стали обрабатывать молодые парни. Сто акров — до самой реки. Теперь-то, с большими машинами, не в пример как легче. А парни-то эти хорошие, ничего не скажу. Платили мне за аренду, все двадцать лет платили, кажный месяц — завсегда платили.

— Пожалуй, я их знаю — это братья Макби.

— А больше я не сдаю землю в аренду. Продала всё-всё! И больше не надо платить налоги, и я могу тут жить без всякой арендной платы. Этот-то, новый парень — он землю любит, ну прямо как Берт. Собирается посадить не токмо рожь да пшеницу, а ещё всякое такое для еды: ну, картофель там, бобы…

Коко снова взвыл. Что-то в этой записи тревожило его, и Квиллер почувствовал покалывание в верхней губе. Выключив магнитофон, он позвонил Ролло Макби. Фермер был во дворе, но его жене не терпелось поговорить.

— Вы видели шестичасовые новости? — взволнованно спросила она. — Они показали собак, и Калверта, и фермеров, а вот мэра не показали вовсе! Это они нарочно? Его и лимузин!

— Можете передать мои комплименты Калверту: он прекрасно справился с собаками, — сказал Квиллер. — И поблагодарите пастора за прекрасную речь, а также Товарищество фермеров за то, что от них пришло так много народа.

— Да, это был достойный знак уважения к бедняжке, не правда ли?

— Вы собираетесь оставить собак у себя?

— Похоже на то. Калверт решил, что станет ветеринаром, и, кажется, мы начнем с собачьего госпиталя на пять коек.

— Он молодец!.. Между прочим, мне было приятно услышать, что Товарищество фермеров является спонсором орфографического конкурса.

— Я тоже этому рада. Сестра моего мужа собирается выступить за фермеров, да и Калверт очень бы хотел войти в команду, но я объяснила ему, что это конкурс для взрослых. Готова биться об заклад, что он бы победил их всех.