— А что ты о ней думаешь?

— По правде говоря, я считаю, что она холодный и расчётливый человек и смерть брата её мало волнует.

— Она ей не родная дочь, а падчерица, — объяснила Сьюзан. — Когда Джеффа выходила за мистера Янга, он был вдовцом с маленькой дочерью на руках. Потом она родила ему сына.

Квиллер кивнул.

— Всё понятно. А какие новости ты мне принесла?

— Радость моя, мне не надо объяснять тебе, какая слышимость в наших кондо. Стены тонкие как бумага. Вчера ночью в соседней квартире разразился ужасный скандал. Две женщины орали друг на друга как оглашенные. Мне было просто неловко…

— Но не настолько неловко, чтобы ты заткнула уши. Так или нет?

— Вообще-то ни одного слова я не расслышала. Потом хлопнула дверь, и внезапно наступила тишина. А сегодня утром Анджела укатила на лимузине в аэропорт. Мелькнула — и её больше нет! Я полагаю, что теперь Джеффа останется здесь — помогать Биг Маку разбираться с налогами, а я, возможно, смогу заполучить её хепплуайтовский буфет для показа в Нью-Йорке!

— Гм-гм, — пробурчал Квиллер, воздерживаясь от комментариев.

— Мак, как старший брат, сразу пришёл ей на помощь и взял на себя все хлопоты о похоронах. Он казначей кёрлинг-клуба, поэтому считает, что больше, чем кто-либо другой, имеет отношение к этому делу.

— А ты разговаривала с Малинн?

— Да, я выразила ей своё сочувствие. Они с Джеффой больше всего пострадали, и очень трогательно смотреть, как они поддерживают друг друга. Дональд чуть не покатился со смеху, увидев их вместе. Крыса крысой — ни убавишь, ни прибавишь.

— Йау! — громко откомментировал эту реплику Коко, сидевший на столике в прихожей и всем своим видом показывающий, что гость порядком задержался: «Уходя — уходи».

— Ну, давай, — попрощалась Сьюзан. — Я поскакала. Спасибо за кофеёк. И не забудь: я положила глаз на графинчик из Сент-Луиса.

После ухода Сьюзан Коко не сдвинулся с места: он продолжал сидеть на резной дубовой перчаточнице — своём любимом «насесте» в последние дни. Кот считал её пьедесталом, на котором он мог принимать различные скульптурные позы.

— Тщеславие тебя погубит! — вынес свой вердикт Квиллер.

Далеё Квиллер занялся подготовкой к выступлению, назначенному на вечер. По настоятельной просьбе своего приятеля, Кипа Мак-Дайармида, который издавал газету «Локмастерский вестник», Квиллер согласился выступить на собрании Литературного клуба. На его решение, несомненно, повлиял выбор места встречи: шикарный ресторан «Конь-огонь» в местечке, славившемся коннозаводческими хозяйствами.

Квиллер имел опыт публичных выступлений, поэтому прекрасно знал, что интересует публику:

1. Как он пришёл в журналистику? (Он всём обязан своему учителю английского языка и литературы, мистеру Фиши, у которого учился в десятом классе.) 2. Его любимые писатели? (Троллоп, Флобер, Набоков и Марк Твен.) 3. Что значит для него выпускать свою колонку дважды в неделю? (Круто. Смешно. Вызывающе. Платят мало.) 4. Где он черпает идеи для своей колонки? (Смотрю на своего кота, и он смотрит мне прямо в глаза. Тогда мой мозг начинает работать.) 5. Что ему нравилось больше всего, когда он работал журналистом Гдетотам и писал для столичных газет? (Разумеется, пресс-клубы.) Он всегда говорил наполовину в шутку, наполовину всерьёз, но после его выступлений у «Всякой всячины» обязательно появлялось несколько новых подписчиков.

Обед в ресторации «Конь-огонь» проходил в отдельном зале, но фактически это были два зала, объединённые в один из-за наплыва клиентов. После того как были уничтожены медальоны из говядины и клубника с подливкой из перечной мяты, издатель «Локмастерского вестника» представил публике «автора скандально известной рубрики, самого выдающегося журналиста из варварского округа на севере страны».

Квиллер шутливо начал свою речь:

— Незачём говорить, что, прежде чем осмелиться вступить на эту terra incognita, я из меры предосторожности сделал все необходимые прививки.

После выступления на него посыпались вопросы, которые касались в основном обсуждения хайку, поскольку большинство из присутствующих было знакомо с Квиллеровой рубрикой. Когда программа подошла к концу, Кип Мак-Дайармид завершил вечер ироническим хайку:

Квиллер добрался до Индейской Деревни только после полуночи. Свернув на Речную дорогу, он увидел впереди себя чей-то автомобиль, который остановился перед кондоминиумом Аманды Гудвинтер. Пассажирка выскочила из машины и поспешила в дом, пока Аманда собственноручно вынимала вещи из багажника.

Квиллер ни на минуту не усомнился, что ночной гостьей была не кто иная, как Мэгги Спренкл собственной персоной. К сожалению, было слишком поздно звонить Полли — спрашивать, знает ли она, что происходит.

Его терзали вопросы: Что здесь делает Мэгги? К чему такая таинственность? Прилетела ли она спецрейсом? Для регулярных рейсов было уже слишком поздно.

В воскресное утро Квиллер всё ещё мучился отсутствием ответов и поэтому, прежде чем поделиться с Полли своей тайной, решил немного поработать ищейкой. Он отправился в центр и заскочил в Шотландскую булочную выпить кофе с лепёшками. Там он застал Берджесса Кэмпбелла, заглянувшего в заведение с той же целью.